Карибский кризис: операция “Кама”

В истории Карибского кризиса была отдельная глава, известная как операция «Кама». Четыре дизельных советские подводные лодки, пытаясь прорвать блокаду «острова Свободы», вступили с американскими надводными силами в опасную игру, которую можно было бы назвать смертельными прятками-пятнашками.

Карибский кризис начался с того, что Хрущев, узнав о находившейся в Турции, близ границы СССР, базе американских ракет, решил выровнять стратегический дисбаланс, разместив ядерное оружие на Кубе.

Операция «Кама»

Командующим советскими войсками на острове Куба назначили генерала армии Иссу Плиева. В состав группировки должен был войти и специально сформированный 5-й флот вице-адмирала Георгия Абашвили из 37 боевых кораблей. Эскадрой подводных лодок командовал контр-адмирал Леонид Рыбалко.

Переброска войск началась в конце июля 1962 года и проводилась в обстановке глубокой секретности. Первые признаки беспокойства американцы стали проявлять в конце сентября, в связи с чем советское правительство решило воздержаться от посылки в Карибское море всего 5-го флота, ограничившись четырьмя субмаринами, именуемыми на флоте «буками» – Б-4, 6-36, Б-59 и Б-190. Длина их составляла 91 метр, водоизмещение – 1952 тонны, дальность плавания – 30 тысяч миль, экипаж – 78 человек. В автономном режиме субмарины могли находиться до 90 суток. Боезапас составлял 22 торпеды на 10 торпедных аппаратов, причем каждая подлодка была оснащена атомной торпедой мощностью 20 килотонн (мощность бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки, была равна 40 килотонн: около двадцати у «Толстяка» и восемнадцать у «Малыша»).

Чтобы не было войны

Из базы Северного флота Гаджиево субмарины вышли 1 октября 1962 года с промежутком в несколько часов. Помимо экипажей, на борту находились и сотрудники штаба бригады подводных лодок – по 5-6 человек на каждом «буке».

Пройдя Кольский залив, капитаны вскрыли конверты с указанием конечной точки маршрута – порт Мариэль на Кубе.

Ближе к американским берегам субмарины ушли под воду, но в 16 часов всплывали для сеанса радиосвязи, подвергаясь риску, что их засечет противник. Те, кто планировал поход, полагали, что сеанс будет происходить глубокой ночью, не учтя разницу во времени.

Между тем температура забортной воды повышалась и на подходе к Бермудским островам, даже на глубине 100-200 метров, достигала 30°. Температура в отсеках, соответственно, доходила до 60°, а влажность – до 100%. Пресной воды на каждого полагалось по 250 граммов в сутки, так что в этом походе участники потеряли по 10-15 килограммов веса.

Между тем ситуация вокруг Кубы накалялась. 14 октября американские разведывательные самолеты сделали фотоснимки подготовленных для баллистических ракет стартовых позиций. Через неделю президент Кеннеди обратился к нации с речью, сообщив об обнаруженных на Кубе советских ракетах и объявив морскую блокаду, или как он выразился, «карантин» острова. Отсюда следовало, что военные суда не будут допускаться на Кубу в принципе. Насколько далеко янки были готовы пойти в случае, если советские корабли захотят прорваться силой, не говорилось, но проводить тестирование было опасно.

На следующий день, 23 октября, командиры «буков» радиограммой получили приказ занять позиции на расстоянии 300 миль восточнее Багамских островов. При этом о «карантине» и Карибском кризисе экипажи узнали уже из передач американского радио.

Ожидая появления советских субмарин, Кеннеди приказал любой ценой поднять их на поверхность, а при необходимости уничтожить. Начались «пятнашки».

В эту игру включились 85% всех сил американского Атлантического флота. Береговые гидроакустические станции наводили авиацию, которая обнаруживала «буки». В зоне, где они находились, на поверхности выставлялись три-четыре плавучих буя, к которым выдвигались эсминцы, начинавшие, по наводке акустиков, сбрасывать учебные глубинные бомбы.

Поймай меня, если сможешь 26 октября патрульное судно «Орион» обнаружило Б-130, которой пришлось всплыть из-за поломки всех трех дизелей, вызванной заводским браком. Моряки, однако, сумели произвести ремонт, после чего субмарина под командованием Николая Шумкова нырнула под воду.

27 октября из-за расхода электроэнергии в окружении 11 американских судов всплыла Б-59. Янки обложили предельно плотно. Вот что рассказывал участник похода Виктор Лящецкий: «Возникла проблема, как безопасно всплыть, – эсминцы проходили над лодкой каждые 4-5 минут. Всплыли на 40 метров, включили ходовые и якорные огни, мигалки аварийно-спасательных буев и стали ждать. Как только очередной эсминец зашумел винтами у нас над головой, продули балласт средней группы и пробкой вылетели из-под воды прямо по корме эсминца».

Освещенные прожекторами советские моряки занимались зарядкой аккумуляторов. Но делать вид, что ничего необычного не происходит стало невозможно, когда самолеты с авианосца «Рэндольф» начали поливать зону вокруг субмарины из пулеметов. Капитан Валентин Савицкий приказал зарядить атомную торпеду и приготовиться к атаке. Однако находившийся на борту начальник штаба бригады Василий Архипов настоял на отмене приказа (позже на исторической конференции по Карибскому кризису американские участники назовут его «парнем, который спас мир»).

Над Б-59 взвился советский флаг а по семафору было передано требование: «Прекратите провокацию». Кружение самолетов прекратилось, а на борту одного из эсминцев даже появился оркестр, исполнивший «Янки дудлы». Наши, разумеется, врубили гимн Советского Союза.

Батареи между тем зарядились, и, выбрав удачный момент, субмарина ушла под воду. Американские акустики потеряли ее из виду, увлекшись выброшенным с «бука» привальным брусом (конструкция, устанавливаемая вдоль борта выше ватерлинии, страхующая судна при швартовке от ударов о пирс). На брус для привлечения внимания были прикреплены консервные банки. В результате Б-59 смогла оторваться от преследования.

30 октября Б-130 попалась вторично, опять-таки по причине сломавшихся дизелей. Всплывшая субмарина оказалась окружена четырьмя эсминцами, в сопровождении которых и направилась в надводном положении на встречу с буксиром «Памир». Советские моряки наладили ход на одном дизеле, собрав его из трех сломавшихся.

Утром 31 октября после 35-часового преследования всплыла Б-36 Алексея Дубивко. Во время погони эсминец «Чарльз Сесил» сбил рамочную антенну с пеленгатора рубки, и, когда субмарина показалась на поверхности, американский капитан деликатно запросил, не требуется ли помощь. От помощи, разумеется, гордо отказались. 2 ноября, забив своим гидролокатором частоту «Сесила», субмарина резко погрузилась на 200 метров и оторвалась от погони.

Выполнить приказ президента и поднять на поверхность Б-4 у янки так и не получилось. Американские акустики несколько раз засекали ее, но капитан Рюрик Кетов каждый раз уходил, применяя какие-нибудь неожиданные маневры. Недаром на Северном флоте его прозвали Осторожный.

14 ноября «буки» получили приказ возвращаться на базу. Если не считать поломавшейся Б-130, остальные субмарины смогли улизнуть, а одна из них так не разу и не была «запятнана». Хорошо, что лишь такой то ли игрой, то ли охотой дело и ограничилось.