У Одессы специфическая репутация. Этот город всегда был любим. При этом считается, что еще до революции Одесса-мама была криминальной столицей России. Настала пора развенчать этот миф.
ПРИЮТ АВАНТЮРИСТОВ
Важнейшее событие в истории Одессы произошло в 1817 году, когда она высочайшим указом была объявлена свободным портом (порто-франко), в котором ввоз и вывоз товаров осуществлялись беспошлинно.
Государственная казна несла убытки, зато в самой Одессе наступила пора процветания. Туда устремились авантюристы всех мастей, что придало этому городу ауру веселого авантюризма, которым Одесса славится и по сей день. Но при этом, в городе возникла и некая извращенная мораль: ловкие контрабандисты, аферисты, налетчики и фальсификаторы превозносились на все лады.
Одесситы и поныне с гордостью рассказывают, что именно в их городе появилась блатная «феня», азбука тюремного перестукивания и множество других криминальных «изобретений». Только эти рассказы следует делить как минимум надвое.
Не была Одесса криминальной столицей Российской империи! Официальный уровень преступности там был ниже, чем, например, в Ростове или в Киеве. А Ростов с Киевом, в свою очередь, всерьез отставали от столицы.
По такому показателю, как число осужденных на 100 тысяч населения, Одесса в разы уступала Петербургу, Москве и Нижнему Новгороду. Но при этом ни Петербург, ни Москву никто никогда не называл криминальными столицами империи.
Вообще, Россия, присоединив множество земель, очень плохо умела управлять окраинами, с их дикими нравами. В Чечне, например, говорить о центральной власти можно было лишь условно. А криминальными столицами империи по праву могли считаться Тифлис или Баку. Только тамошняя преступность в общероссийскую статистику не попадала.
Дела так называемых инородцев разбирались инородческими судами местного значения и в общероссийских отчетах не учитывались.
В чем действительно состоял одесский феномен, так это в одесских евреях. Они и правда были людьми неординарными, что проявлялось во многих сферах, в том числе и в криминальной. Самыми знаменитыми одесскими преступниками стали Мойше-Янкель Винницкий по кличке Мишка Япончик и Шейндля-Сура Блювштейн по прозвищу Сонька Золотая Ручка.
К числу легендарных одесских налетчиков относят и комкора Красной армии, героя Гражданской войны Григория Котовского. До революции он действительно был бандитом, но не одесским, а бессарабским. А в Одессе бывал только наскоками. Правда, сидел в одесской тюрьме в 1916-1917 годах.
Другое дело – Мишка Япончик. Он – настоящий одесский уркаган. Япончик по-своему уникален. Хотя бы тем, что собрал из одесских уголовников внушительный отряд, с которым отправился воевать за советскую власть. Но ведь таких борцов было немало. Например, отряд Щорса состоял наполовину из уголовников. Но деяния Мишки Япончика воспеты, а другие революционеры-уголовники такой чести не удостоились.
«ВСЕ МОГУТ КОРОЛИ»
Возникает щекотливый вопрос. Если вспоминать известных дореволюционных одесских преступников, то большинство из них окажутся евреями. Но статистика говорит о другом. К примеру в 1913 году в Одессе были осуждены 21 рецидивист иудейского вероисповедования и 116 – православного. Остается только предположить, что именно евреи были лучшими в своей профессии.
А лучших было немало. Скажем, на Молдаванке, которую часто называют еврейским гетто Одессы, жила куча «королей». Главным, конечно, был Мишка Япончик – «король» Молдаванки. Но имелись и другие. «Королем» железнодорожных воров считают Михаила Мирочника по кличке Мишка-американец. Он прославился тем, что на коротком перегоне от Раздельной до Одессы успел обчистить помещика Бишлера на 42 тысячи рублей.
«Королем» фальшивомонетчиков, наверное, можно назвать Шмуля Тульчинского. Он был настолько предан своему делу, что даже в тюремной камере продолжал «печь блины» (изготовлять фальшивки).
А если рассказывать про карманников, то нельзя не упомянуть галантного кавалера Абрама Немировского. Он был столь учтив, что всегда помогал дамам выйти из трамвая. Увы, лишь спустя некоторое время дамы обнаруживали, что лишились кошелька или брошки.
Настоящим воровским праздником в Одессе стал день солнечного затмения 7 августа 1887 года. Пока добропорядочные одесситы устремились на природу, чтобы понаблюдать, как Луна закроет Солнце, воры бросились чистить их дома и лавки.
Поскольку тьма, вызванная природным явлением, длилась недолго, приходилось хватать все, что попадется под руку. Например, Петр Хаджогло попросту стянул бокалы в ресторане «Квисисана». Кто-то утащил проекционный аппарат из иллюзиона «Северный медведь». Особо пришлось постараться Шлеме Бронштейну и Шае Вейнбергу, которые укатили из бакалейного магазина бочку растительного масла.
Воры не брезговали ничем. Иоганн Вальтер выкрутил на портовой эстакаде электрические лампочки. Кто-то спер в кузнице на Слободке еще теплые подковы. Со столбов на Мясоедовской утащили керосиновые фонари.
ПАМЯТНИК ВЗЯТКЕ
После Октябрьской революции для одесситов словно бы открылись все дороги. В столице обосновалась большая группа писателей из Одессы. Видимо, с их подачи неотъемлемой частью советской культуры стал приблатненный одесский говорок, а народу полюбились песни про Одессу – «жемчужину у моря».
Народ с упоением распевал про Костю, при появлении которого в пивной вставали все биндюжники. Или про то, как «с Одесского кичмана сорвались два уркана». Не забывали и про то, что «на Дерибасовской открылася пивная, там собиралася компания блатная».
Но главный вклад в популяризацию одесского уголовного мира, безусловно, внес Исаак Бабель своими «Одесскими рассказами». Он создал привлекательный образ налетчика Бени Крика, чьим прототипом считается Мишка Япончик.
Постепенно грубый криминальный мир дореволюционной Одессы оброс красивыми легендами, которые с удовольствием описывали журналисты и литераторы. Доверчивому читателю рассказывали, что «всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице». Или повествовали о том, как Фроим Фишман по просьбе одесского полицмейстера выкрал бумажник у главы кабинета министров Сергея Витте, когда тот был в Одессе с визитом.
Одесса, наверное, единственный город мира, в котором установлен памятник взятке, а точнее – апельсину. Одесситы говорят: «Гуси спасли Рим, а Одессу спасли апельсины». Легенда и в самом деле красивая. Император Павел I приказал приостановить строительство одесского порта. Чтобы умаслить самодержца, одесситы преподнесли ему в качестве своеобразной взятки три тысячи апельсинов. Павел I тут же распорядился выделить 250 тысяч рублей на завершение строительства порта.
КНЯГИНЯ В БОРДЕЛЕ
Сами одесситы легенды о жуликах и ворах рассказывают с явной симпатией к их героям. Жители города любят свою Одессу-Маму. Кстати, любопытную версию происхождения этого названия высказал писатель Эфраим Севела: «Одесса была столицей воровского мира всей Российской империи – по этой причине ее ласково называли мамой. Дети этой матери были сильными, ловкими и мудрыми мужчинами и выделялись среди своих коллег в других частях мира одним бесценным даром – они любили и ценили шутку, шутку соленую, как воды Черного моря, и совсем не любили крови. Они проливали кровь только в крайнем случае, когда тот, с кем их сводила воровская судьба, не имел никакого чувства юмора и поэтому терял всякое право дышать тем же воздухом, каким пользуются нормальные остроумные люди».
Увы, в реальности криминальные дети Одессы-мамы вовсе не были столь благо-родными людьми. Молено вспомнить, что в 1907 году в этом городе впервые в России был осуществлен акт киднеппинга – похищения детей с целью выкупа. А одним из ведущих криминальных промыслов в Одессе было похищение женщин с их последующей транспортировкой за границу в трюмах кораблей и продажей в публичные дома Турции, Египта, Туниса и европейских стран Средиземноморья. Причем старались красть не абы кого, а красивых ухоженных девиц из семей мещан и купцов, чтобы имелась возможность продать товар подороже. Рассказывают, что однажды жертвой похитителей стала княгиня. Вяземская. Эта гордая женщина, оказавшись в море на невольничьем судне, не смирилась с судьбой и выбросилась за борт.
Именно в Одессе возникла и особая разновидность брачных аферистов. Они женились на девушках из хороших семей, уезжали после свадьбы в путешествие и за границей выгодно сбывали своих жен в дома терпимости.
Полиция, конечно, старалась бороться с экспортом живого товара. В период с 1870 по 1905 год она вернула в Одессу более пятисот рабынь. Но сколько одесситок так и закончили свои дни в иностранных борделях – одному Богу известно.
А ведь продавцы «живого товара» – это тоже были дети Одессы-мамы. Может, они и ценили соленую шутку, но мы таких шуток не понимаем.
