На вооружении российской армии до начала 1930 х гг. практически не было стрелкового оружия так называемого промежуточного калибра — большего, чем стандартный калибр пехотного стрелкового оружия, но меньшего, чем у полевой артиллерии. Ни царские генералы, ни советские военачальники не видели места такому оружию в системе вооружения войск. Полученный во время Первой мировой войны опыт борьбы с бронетехникой доказывал, что пехотные пулеметы калибра не более 8 мм надежно пробивали броню бронебойными пулями. В царской армии калибром, следующим сразу же за стандартным 7,62 мм, был 37 мм. Именно такой калибр имели поставлявшиеся в Россию из Великобритании однофунтовые автоматические орудия «Vickers», применявшиеся в качестве вооружения кораблей и броневиков, а также французские самозарядные орудия «Hotchkiss», распространенные на флоте.
Советская Россия поначалу не имела возможности вооружить свою армию новыми образцами оружия. В то время как зарубежные конструкторы активно разрабатывали и внедряли стрелковые системы калибров от 12,7 до 25 мм, советские инженеры в сложной обстановке налаживали (а по сути, восстанавливали заново) производство систем стандартного 7 мм калибра. После принятия на вооружение разных стран мира американского пулемета «Browning», британского пулемета «Vickers» (оба калибра .50), французского 13,2 мм пулемета «Hotchkiss», а также 20 мм швейцарских автоматических орудий «Oerlikon» отставание РККА в плане вооружения крупнокалиберными пехотными системами стало очевидным. Стремительно увеличивалась толщина танковой брони, возрастала скорость самолетов бомбардировщиков и штурмовиков, и следовало адекватно реагировать на такой прогресс в вооружении, вооружив пехоту средством защиты.
В конце 1920 х гг. одному из ведущих советских конструкторов стрелкового оружия В.А. Дегтяреву было поручено создать крупнокалиберный пулемет, способный поражать бронированную технику. По словам самого конструктора, четкое задание на работу он получил от Ворошилова в 1929 г. в приватной беседе во время маневров Красной Армии. В своих мемуарах Дегтярев пишет:
«После маневров меня пригласили к Клименту Ефремовичу Ворошилову. Климент Ефремович интересовался работой нашей опытной мастерской, расспрашивал о моих планах и замыслах. В беседе он подчеркнул всевозрастающее значение танков и авиации и поставил передо мной задачу — создать крупнокалиберный пулемет. Я заверил Климента Ефремовича в том, что такой пулемет будет создан в самое ближайшее время».
В 1930 г. на вооружение РККА был принят новый патрон калибра 12,7×108 мм, спроектированный для применения в противотанковых винтовках. Его конструкция во многом повторяла патрон калибра 13×92 мм, производимый в Германии во время Первой мировой войны (этот же патрон послужил прототипом для американского патрона калибра 12,7×99 мм (.50) к пулемету «Browning» и британского калибра 12,7×81 мм (.50) к пулемету «Vickers»). Именно под этот патрон Дегтярев создал оружие. При этом конструктор пошел проверенным способом, попытавшись увеличить свой довольно удачный пехотный пулемет ДП 27 калибра 7,92 мм. Сам конструктор об этом говорит так: «Новый пулемет я решил конструировать по образцу пехотного. А так как теперь требовалось создать крупнокалиберный, то при его конструировании приходилось заменять деталь за деталью, и постепенно у нас получалась совершенно новая модель с сохранением общих принципов конструкции ДП». В связи с этим следует отметить, что сам подход к конструированию оружия не нов. Появившиеся ранее крупнокалиберные пулеметы «Browning» и «Vickers» в основе конструкции имели хорошо зарекомендовавшие себя образцы обычных калибров.
В 1930 г. В.А. Дегтярев представил первый опытный образец пулемета под 12,7 мм патрон. Проведенные в том же году испытания, на которых пулемет Дегтярева испытывался совместно с ранней модификацией пулемета «Browning» (по другим сведениям, в числе «соперников» значился и немецкий крупнокалиберный пулемет «Dreyse»), продемонстрировали достаточно неплохие качества советского оружия. В частности выяснилось, что бронебойная пуля с дистанции 300 м пробивала 16 мм броню под углом 60°.
В 1931 г. после дополнительных войсковых испытаний была заказана опытная партия из 50 экземпляров. К 1933 г. было налажено мелкосерийное производство этого пулемета. Вскоре оружие начало поставляться в части РККА под обозначением «Пулемет системы Дегтярева крупнокалиберный обр. 1931 г.» (ДК 31). Удивительно, но об этом оружии в специальной литературе всегда упоминается лишь вскользь, несмотря на то, что это был «первенец» из семейства крупнокалиберных советских пулеметов конструкции Дегтярева, выпущенных впоследствии в солидных количествах. Автору книги так и не удалось найти фотографию этого оружия. Сам конструктор в мемуарах этому своему детищу уделяет очень мало внимания. Тем не менее известно, что большая часть бронемашин РККА с тяжелым пулеметным вооружением, а также многие корабли ВМФ должны были по планам оснащаться именно этим пулеметом.
Всеобщая нелюбовь к пулемету ДК в первую очередь объясняется громоздкостью магазинов, не позволявшей использовать пулемет в бронетехнике и серьезно снижавшей скорострельность оружия. Насчет боепитания пулемета ДК существует несколько мнений. По первой (наименее вероятной) версии, оружие получало патроны из магазина барабанного типа, на подобие швейцарских автоматических орудий «Oerlikon». В этом случае смущает полное отсутствие подобных систем среди прошлых (да и будущих) разработок конструктора. Есть также мнение, что питание ДК осуществлялось из коробчатого магазина (что более вероятно, так как Дегтярев имел опыт создания пулеметов с таким типом магазина). В связи с этим интересен тот факт, что в конце 1942 г. проходили испытания легкие зенитные танки Т 90 и Т 70, вооруженные пулеметами ДШК. И хотя к тому времени пулемет В.А. Дегтярева был уже модернизирован под ленточное питание, в ТТХ обеих машин боезапас указывается как «16 магазинов по 30 патронов» для Т 90 и «12 магазинов по 30 патронов» для Т 70. Самая реальная версия питания пулемета ДК — дисковые магазины на 30 патронов. Большинство источников указывают именно такую систему. В пользу этого свидетельствует и весь опыт конструирования Дегтяревым оружия — большинство его ранних пулеметов (ДП, ДК и ДА) оснащались именно дисковыми магазинами.
Сам магазин на 30 патронов 12,7 мм в этом случае должен был весить около 6 кг и иметь диаметр не менее 30–35 см. При непрерывной стрельбе один «блин» (так иногда называли в армии дисковые магазины Дегтярева) расходовался примерно за 1 с, поэтому стрелку постоянно необходимо было иметь солидный запас крупногабаритных магазинов, а весь процесс стрельбы сводился к постоянной замене дисков. Становится понятной непопулярность пулеметов ДК 31 у военных практически всех родов войск Красной Армии.
Однако некоторое количество этих пулеметов все же попало Уже в 1930 г. при проведении первых испытаний первого советского крупнокалиберного пулемета ДК-31 военная комиссия указала на необходимость замены механизма подачи патронов с магазинного на ленточный. И хотя пулемет был запущен в серийное производство, проблема громоздкости узла боепитания осталась. Последующий опыт применения ДК подтвердил этот факт.
В 1938 г. ДК был подвергнут модернизации, в ходе которой один из ведущих советских конструкторов Г.С. Шпагин разработал барабанный узел ленточного питания. Это позволило повысить темп стрельбы и сделать систему подачи патронов более надежной. Другой инженер, И.Н. Колесников, усовершенствовал пулеметный станок собственной конструкции, применявшийся до этого в пехотном варианте ДК. Новый станок позволил значительно ускорить процесс перенацеливания пулемета с наземных целей на воздушные, что сделало новый пулемет универсальным.
В таком виде новое оружие в апреле 1938 г. прошло войсковые испытания. Для советских военных, намучившихся с громоздкими магазинами предыдущей модели, такой пулемет был весьма кстати. Кроме того, следует напомнить, что в середине 1930 х гг. на вооружение РККА попытались поставить пехотный вариант авиационного 12,7 мм пулемета ШВАК. Не удача в этом деле привела к серьезному кризису в оснащении армии крупнокалиберным стрелковым оружием. Поэтому уже в феврале 1939 г. новая модель пулемета под обозначением ДШК 38 («Дегтярев, Шпагин, крупнокалиберный обр. 1938 г.») была принята на вооружение Красной Армии. Поставки в войска начались в следующем году.
В годы Второй мировой войны ДШК являлся мощным огневым средством для борьбы с легкобронированными боевыми машинами, самолетами и живой силой противника. Благодаря высоким боевым качествам крупнокалиберный пулемет использовался как пехотный, танковый (модификация ДШКТ) и зенитный (для ВМФ на тумбовой, турельной, башенной и спаренной тумбовой установках). Современниками пулемет Дегтярева—Шпагина оценивался как достаточно надежное, простое и эффективное оружие.
Производство советских крупнокалиберных пулеметов очень серьезно отставало от потребностей военных. Особенно серьезно «обделили» пехоту. За все предвоенные годы было выпущено примерно 2000 единиц ДШК и ДК. К июню 1941 г. на всех воюющих флотах на вооружении состояло всего около 790 пулеметов ДШК. Советские пехотные и механизированные части получили в два раза меньше. Так, на вооружении частей Киевского Особого военного округа (4 общевойсковые армии, 7 приданных стрелковых корпусов и 8 укрепрайонов) к 22 июня 1941 г. находилось всего 186 пулеметов ДШК, при этом в первую очередь ими оснащались части ПВО.
А.В. Владимирский, в 1941 г. офицер оперативного штаба 5-й армии Киевского округа, вспоминал позднее: «Стрелковым вооружением дивизии обеспечивались полностью, за исключением некоторых его видов: так, пистолетов-пулеметов (автоматов ППД) имелось 30-35%, крупнокалиберных пулеметов — около 16%, комплексных зенитных установок — только 6% штата». А вот цитата из романа В.П. Астафьева «Прокляты и убиты», описывающего переправу советских пехотинцев через реку:
«Заградотрядчики работали истово, сгоняли, сбивали в трясущуюся кучу поверженных страхом людей, которых все прибивало и прибивало не к тому берегу, где им положено быть. Отсекающий огонь новых, крупнокалиберных пулеметов «дэшэка», которых так не хватало на плацдарме, пенил воду в реке, не допуская к берегу ничего живого».
По состоянию на 1 января 1942 г. в действующих частях Красной Армии находилось не более 800 крупнокалиберных пулеметов. Только через два года производство крупнокалиберных пулеметов удалось значительно увеличить и довести их численность в армии и флоте до 8500 единиц в конце 1944 г. При этом пехоту снова «обидели» — на флот, прочно застрявший на своих базах и практически не принимавший участия в боевых действиях, попало примерно 4000 пулеметов, еще около 1100 ДШК 38 получили части ПВО военно-морских баз.
Поэтому следует признать, что в действующих войсках советский ДШК 38 был распространен ровно настолько, насколько и зарубежные крупнокалиберные пулеметы, сконструированные нашими «идеологическими противниками». По программе ленд-лиза в СССР западными союзниками было поставлено 92 счетверенные установки британских пулеметов «Vickers» 50-го калибра, а также 161 спаренный крупнокалиберный пулемет «Browning» М 2. Это оружие, судя по всему, также попало на флот. В качестве «утешительного приза» механизированные части РККА получили от американцев до 5500 колесных и полугусеничных бронетранспортеров, частично вооруженных крупнокалиберными пулеметами М 2, и примерно 1100 зенитных установок, в состав которых входили все те же пулеметы «Browning».
Во время войны пулеметами ДШК 38 были вооружены линкоры «Октябрьская революция» и «Севастополь», крейсера «Киров», «Максим Горький», «Красный Кавказ» и «Красный Крым», многие эсминцы, мониторы, канонерские лодки, катера и даже мобилизованные военным флотом гражданские суда. Подавляющее большинство ДШК размещалось на тумбовых установках, однако были разработаны и другие варианты размещения пулеметов. Самой легкой из установок была спаренная турельная установка МТУ 2 массой всего 160 кг. Установка ДШКМ 2 представляла собой спарку пулеметов ДШК на более тяжелом лафете. Масса такой установки составляла 260 кг.
В качестве вооружения бронекатеров использовалась установка ДШКМ 2 Б (бронированная), представляющая собой все ту же спарку пулеметов ДШК внутри легкобронированной башни. Масса такого «танка» составляла примерно 1300 кг. В конце войны появились счетверенные установки ДШКМ 4 с массой более 2 т и спаренная установка П 2 К, предназначенная для вооружения подводных лодок и убирающаяся в походном положении в специальную шахту внутри лодки. Все морские установки имели угол вертикального наведения от –10° до +85° и угол горизонтального наведения 360°.
Незадолго до окончания Второй мировой войны в бронетанковые войска стали поступать модифицированные для установки на броню варианты пулемета ДШКТ. Пулей, выпущенной именно из танкового пулемета ДШК, получил свое первое тяжелое ранение прославленный ас Люфтваффе — пилот штурмовика Ганс Рудель. Это случилось в конце 1944 г. во время боев за Венгрию. Вот как описывает эти события сам пилот в своих мемуарах:
«…Мы кружим на низкой высоте над головой танковой колонны. Впереди Т 34 и ИС идет танк нового типа, какого я никогда не встречал прежде, но это и не американская машина. Я уничтожаю этот танк первым, а затем переключаюсь на других. Вскоре пять танков горят, но у меня кончились боеприпасы. Мы перестраиваемся и уходим домой.
Мы уже находимся за нашими позициями, до базы остается всего десять минут лета, когда до меня вдруг доходит: какими словами я опишу первый подбитый танк в своем докладе?.. Я должен знать, какой модели был этот танк. Поэтому приказываю командиру 3 й эскадрильи вести самолеты домой, а сам разворачиваюсь и лечу назад.
Я немного убираю газ и на высоте 3–4 метра облетаю несколько раз загадочного стального монстра, осматривая его с близкого расстояния. Сбоку от него стоит ИС, который, по всей вероятности, подошел откуда то из хвоста колонны, чтобы узнать, что случилось. Странный танк все еще горит. Когда я облетаю его последний раз, я вижу, как несколько «Иванов» карабкаются на башню ИС к установленному там 13 миллиметровому зенитному пулемету. Они, как по команде, поднимают головы, я вижу дымок, выходящий из дула их пулемета, и понимаю, что они открыли по мне огонь. Я нахожусь от них на расстоянии 50, самое большее 60 метров. Им трудно в меня попасть, потому что я описываю круги слишком малого радиуса, если только это не опытные стрелки, которых специально учили стрелять по таким целям. Продолжаю рассуждать в том же духе, когда на мой самолет обрушиваются два удара. Я чувствую жгучую боль в левом бедре. С трудом преодолеваю темноту в глазах и убеждаюсь, что по ноге струится теплая кровь. Говорю о своем ранении Гадерману (борт стрелок Руделя. — Авт.), но тот не может ничего сделать, ему до меня не дотянуться. У нас нет никаких бинтов… Я должен попытаться достичь Будапешта, который от нас в двадцати пяти минутах лета. Чувствую, как быстро уходят силы. Кровь все еще льется… Испытываю некое странное чувство… какой то транс… но продолжаю лететь, я все еще могу контролировать свои чувства.
Максимальный газ… минуты беспокойного напряжения… я не сдамся… я не… вот и летное поле с истребителями, Будапешт… выпустить закрылки… убрать газ… я приземляюсь… все…
Я на операционном столе в местном госпитале… Профессор Фикк объясняет, что в меня попали две пули калибра 13 мм; одна, которую он уже извлек, вошла под углом в бедро, а другая прошла навылет. Он говорит мне, что я потерял много крови. Как только мне наложат гипс, меня отправят в санаторий на озере Балатон, чтобы я быстро восстановил свои силы и дал возможность своим ранам затянуться в тишине и покое».
Старый профессор убеждал больного, что для полного заживления ран понадобится не один месяц. Впрочем, немецкий летчик утверждает, что уже через пару недель летал и уничтожал танки «Иванов» пачками… в гипсе.