Марк Юний Брут вошел в историю как убийца Юлия Цезаря. Кто-то трактует этот поступок как образец удивительного коварства. В сознании других Брут является тем человеком, который поставил принцип выше собственной выгоды и личных отношений…
Семья, в которой родился будущий тираноубийца, относилась к числу респектабельных. Отец – Марк Юний Брут Старший – исполнял обязанности народного трибуна. Мать – Сервилия – принадлежала к знатнейшему патрицианскому роду.
Впрочем, еще в древности появился устойчивый слух, что подлинным отцом Брута-младшего являлся не народный трибун, а любовник Сервилии – молодой аристократ Гай Юлий Цезарь. Якобы плодом этой запретной любви и стал Марк Юний Брут.
Правда, годом рождения Брута считается 85 год до нашей эры. Цезарю в то время было от силы 15-16 лет. Что делает версию об его отцовстве весьма сомнительной. Но ряд исследователей «передвигают» дату рождения Брута на 78 год до нашей эры. В таком случае версия адюльтера выглядит более правдоподобно.
Счастливое детство ребенка было недолгим. Брут Старший был убит по приказу Гнея Помпея – одного из видных вождей сулланской партии. За это сын убитого – Брут-младший – будет ненавидеть Помпея всю свою жизнь. Ненавидеть – и сражаться в его войсках! Но об этом позже.
Пока же мальчика приютил его дядя – брат Сервилии, знаменитый Марк Порций Катон Младший (позднее прозванный Утическим).
Катон на весь Рим слыл человеком принципиальным и кристально честным. Дядя стал в глазах мальчика образцом для подражания.
В школе «честного маклера»
Правда, принципиальность Катона порой принимала причудливые формы. Ни для кого в Риме не было секретом, что все высшие выборные должности республики (консулы, трибуны, квесторы и т.д.) фактически продаются. А «демократические выборы» служат лишь ширмой для откровенного подкупа избирателей.
Подкуп этот шел через так называемых дивизоров («разделителей» – так как они делили полученные от кандидата деньги между избирателями). Услуги дивизоров стоили дорого.
В связи с этим периодически возникали проблемы. Дивизоры требовали от кандидатов предоплаты. Кандидаты разумно опасались обмана и хотели платить постфактум – после удачных выборов. Как быть?
Выход был найден: отдать деньги на хранение авторитетному человеку с незапятнанной репутацией. Такой человек должен был сыграть роль своего рода «честного маклера». В Риме такого маклера называли «секвестр» (отсюда и пошел современный термин).
По результатам выборов, секвестр либо отдавал деньги дивизорам (если выборы были успешными), либо возвращал деньги заказчику – если дивизоры плохо сделали свою работу.
В роли такого честного маклера время от времени выступал и неподкупный Катон Младший – «идеал» юного Брута.
В доме дяди Марк Юний Брут получил отличное образование. Он превосходно знал всю греческую и римскую словесность, обладал выдающимся ораторским талантом.
Юноша быстро выдвинулся в первые ряды римской молодежи. Он даже удостоился лестного прозвища «молодежного принцепса» (princeps iuventutis). «Принцепс» в переводе означает «первый» (от этого слова, кстати, произошли европейские «принцы»). То есть в своей возрастной категории Брут считался общепризнанным лидером.
Когда Цезарь перешел Рубикон и развязал гражданскую войну (в 49 году нашей эры), все ожидали, что Брут встанет на его сторону – ведь соперником Цезаря был тот самый Помпей, который приказал убить его отца, Брута Старшего!
Но вышло иначе. Брут примкнул к Помпею. Просто потому, что считал спасение республики делом более важным, чем сведение каких-то личных счетов. Однако после катастрофичной для помпеянцев Фарсальской битвы (48 год до нашей эры) Брут пошел на мировую с Цезарем.
Диктатор радостно принял Брута в своем лагере. Мысль о том, что сын его возлюбленной Сервилии (а может быть, и его собственный сын!) сражается на стороне врага, тяготила полководца. Но теперь, после того как Брут добровольно явился в лагерь Цезаря, все тревоги оставались позади.
Цезарь оказывал Бруту явные знаки внимания. Не-смотря на неофициальный характер, связь с Сервилией оставила заметный след в душе Цезаря. И даже если слухи о биологическом отцовстве Цезаря были выдумкой, то все же с сыном своей любовницы узурпатор хотел наладить особые, почти что родственные отношения.
В «ближнем круге» вождя
Несмотря на свое крамольное помпеянское прошлое, Брут немедленно вошел в «ближний круг» Цезаря – в число тех немногих, кого Цезарь называл «друзьями». Любимец диктатора быстро делал карьеру. Прошел всего лишь год с тех пор, как Брут явился с повинной головой к Цезарю, – и вот он уже наместник Цизальпийской Галлии.
Повелителем этой важной провинции Брут стал в нарушение всех законов и обычаев. Прежде, чтобы получить в управление провинцию – надо было побывать в должности консула или претора. Брут не был ни тем, ни другим.
Но Цезарь с его легионами уже мог не считаться с законами и обычаями. Решением диктатора его фаворит был назначен на эту важную должность. В Риме уже вовсю поговаривали, что через считаные годы Брут несомненно будет «выбран» консулом (фактически, конечно же, выборы «под прицелом копий» цезарианских легионеров были пустой формальностей; все решало мнение Цезаря).
Казалось бы, у Брута не было никаких личных мотивов, чтобы желать смерти Цезарю. Он был щедро награжден и обласкан своим благодетелем. Но все же Брут примкнул к республиканскому заговору. Виной тому все та же его пресловутая принципиальность. Он слишком сильно ненавидел деспотизм. Брут не сразу решился на убийство. Поначалу он надеялся, что диктатура Цезаря – явление временное, пройдет несколько лет, и Цезарь добровольно откажется от диктаторских полномочий – как когда-то сделал Сулла.
Но постепенно эти надежды растаяли, как дым. Стало ясно, что Цезарь – это навсегда. Гай Юлий постарался укрепить римлян в этом мнении – в феврале 44 года послушный сенат провозгласил Цезаря пожизненным диктатором. Это означало крах всех надежд Брута на восстановление республики.
К политическому разочарованию добавились и проблемы личного характера. В апреле 46 года в городе Утика покончил с собой любимый дядя Брута – Катон Младший. Этот упорный враг Цезаря предпочел умереть, но не склонить головы перед тираном.
Примерно в то же время разорвалась длительная многолетняя связь Цезаря с Сервилией – матерью Брута. Причина размолвки неизвестна, но Сервилия, несомненно, всеми своими обидами поделилась с сыном, чем еще больше настроила его против Цезаря.
В итоге, Брут примкнул к зревшему в недрах сената антицезарианскому заговору. Нельзя сказать, что Цезарь находился в полном неведении. Слухи о том, что в сенате что-то затевается, доходили до ушей диктатора. Но вот в участие Брута диктатор совсем не верил. Он считал Брута слишком порядочным человеком, не способным унизиться до роли коварного заговорщика.
Это заблуждение стоило Цезарю жизни. Как оказалось, ради высокой идеи Брут готов был пойти на многое.
Мартовские иды
То, что случилось дальше – прекрасно известно. Когда Цезарь пришел на заседание сената (15 марта 44 года до нашей эры – иды означали середину каждого месяца в лунном календаре древних этрусков, которым пользовались римляне), заговорщики – по условному знаку – выхватили кинжалы и набросились на диктатора. В числе убийц находился и Марк Юний Брут. Цезарь упал, истекая кровью. Позже на его теле насчитали 23 раны.
Кстати, а что насчет легендарных слов Цезаря: «И ты, Брут?» Были ли эти слова сказаны на самом деле?
В такой формулировке эта фраза впервые встречается лишь в Новое время. Древние авторы писали иначе. Светоний и Дион Кассий сообщают, что, увидев Брута с кинжалом, Цезарь сказал ему: «И ты, дитя мое?»
Плутарх же вообще ничего не упоминает о последних словах Цезаря. Он пишет: «Отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, увидев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары». Однако гибель диктатора не спасла республику. Дело вождя продолжили его преемники: Марк Антоний и Октавиан Август.
Брут и прочие республиканцы пытались бороться, но потерпели поражение. После проигранной битвы при Филиппах (42 год до нашей эры) Брут покончил с собой, бросившись на меч. Античные авторы утверждали, что вместе с Брутом погибла и Римская республика. Так оно и вышло на самом деле.
