За первые три месяца Великой Отечественной войны советский рубль понес значительные потери: на оккупированной территории осталось 44 миллиона рублей наличными, еще около 45 миллионов рублей были утеряны или сожжены.
Эта история могла бы лечь в основу сценария отличного фильма, как иллюстрация безупречного исполнения служебного долга. Два миллиона пятьсот семьдесят четыре тысячи рублей наличными и только два нагана, чтобы защитить бесценный груз от мародеров.
Инкассаторы поневоле
«Вот если бы там было золото! – можно услышать от «знатоков» истории. – А то какие-то наличные. Разве они имеют ценность во время войны?» Представьте себе, имеют, ведь за первые месяцы войны в 1941 году Советский Союз потерял почти 90 миллионов наличных денег – часть осталась в обороте на оккупированных территориях, часть была уничтожена или бесследно пропала в круговерти фронтовых действий. А ведь наличные были нужны как патроны – их нужно выдавать бойцам, платить зарплаты гражданским.
7 октября 1941 года вышел специальный приказ, который приравнивал потерю кассы военных частей к потере боевого оружия. Спасение наличных и банковской документации было признано таким же важным делом, как эвакуация оборонных предприятий. В октябре 1941 года за утерю наличности можно было спокойно схлопотать «десятку». Например, начальник финансовой части 605-го полка 162-й артиллерийской дивизии, бросивший на переправе ящик с наличностью, был приговорен военным трибуналом к тюремному сроку в 10 лет.
Но наши герои действовали в самом начале войны, когда о приказе еще и речи не было.
Вечером 21 июня 1941 года два советских милиционера – Петр Косило и Павел Семенчук – заступили на охрану вверенного им объекта – отделения Государственного банка СССР в городе Волковыск на самом западе Белорусской ССР, в Белостокской области, которая только что вошла в состав Советского Союза. Оба милиционера работали в местном отделении милиции и были земляками – тут же, в Волковыске у Петра Косило, которому было 35 лет, жила мать и трое ребятишек, причем самому маленькому было всего два месяца, а у Семенчука в городе жили жена и дочь Маша.
От современной границы Белоруссии с Польшей до Волковыска всего 39 километров. Поэтому нет ничего удивительного в том, что уже в пять часов утра 22 июня 1941 года на город начался налет фашистской авиации. Несмотря на взрывы, милиционеры не оставили пост, а когда от попадания авиабомбы загорелась крыша отделения Госбанка, не растерялись, а вместе с инкассатором и управляющим отделением вскрыли хранилище наличных и сумели вытащить из огня шесть опечатанных мешков, набитых советскими рублями.
Петр Косило тут же на улицах разбуженного взрывами города остановил пустую полуторку с перепуганным водителем и приказал ему встать на погрузку.
В кузов грузовой машины милиционеры загрузили мешки с деньгами и кипы финансовых документов отделения. Стало понятно, что все это следует вывозить на восток, из зоны боевых действий, и постараться сдать мешки в первое рабочее отделение банка. Ехать решили тотчас же, впятером: кроме водителя и милиционеров в грузовик забрались инкассатор и управляющий. Все, что было у милиционеров с собой, – это два служебных нагана и три рубля наличности на двоих.
Долгая дорога на восток
Путешествие выдалось насыщенным: едва наступило утро и полуторка выехала из Волковыска, как снова налетела гитлеровская авиация. Спасаясь от бомбежки, шофер полуторки свернул в лес, чтобы отсидеться до ночи и ехать дальше в темноте. Именно здесь, в лесу, милиционеры впервые пожалели, что у них только два нагана.
Инкассатор, шофер машины и управляющий отделением банка стали вести себя довольно странно: они то и дело уединялись, о чем-то шушукались и замолкали, стоило милиционерам подойти к ним близко.
Петр Косило и Павел Семенчук заподозрили неладное и решили вызвать своих спутников на откровенный разговор. Тут-то и выяснилось, что троица замышляет недоброе: набить карманы наличкой, остальные деньги сжечь и разбежаться кто куда. Водитель тут же стал запугивать милиционеров, что, скорее всего, в Столбцах, которые находились в 150 километрах восточнее Волковыска, уже находятся немецкие танки, а потому «надо тикать, пока можно».
Сколько милиционеры ни убеждали банковских сотрудников выполнить свой долг до конца, сделать это они не смогли. Водитель, инкассатор и управляющий дождались темноты и сбежали. Тут-то и выяснилось, что машина не заводится. Было неясно, поломка это или водитель оказался настоящим вредителем и решил поживиться грузом позже.
Однако Косило и Семенчуку повезло: выйдя на дорогу в темноте, они смогли остановить одну из машин, следовавших в колонне военных. Объяснили незнакомому майору ситуацию, и тот согласился подбросить милиционеров с мешками. Но едва успели перекидать мешки в кузов военного грузовика, как снова начался авианалет.
Пережидать его пришлось в леске – там скопилось уже много машин, и кто-то принес весть, что впереди разбомблен мост.
Лишь через двое суток Косило и Семенчук смогли добраться до Столбцов. Каждый надеялся, что они сейчас сдадут деньги и, может быть, еще успеют вернуться к родным в Волковыск, но фронт гремел уже совсем рядом с городом, и в Столбцах работники местного отделения банка наотрез отказались принимать деньги – своих забот хватало. Тогда Косило и Семенчук ворвались к начальнику городского отделения милиции: «Выручайте!»
Несмотря на собственные заботы, которых в прифронтовом городе было «выше крыши», начальник ГОМ вошел в положение волковысских милиционеров. Помог с автомобилем и дал проводника – местного сотрудника милиции, который отлично знал местность и все дороги, по которым можно было объехать запруженные беженцами и военными шоссе. Лесными и полевыми дорогами, через броды он вывел машину с ценным грузом в пылающий под бомбежками Минск. Через 30 минут стало ясно, что делать в городе нечего – Минск горел.
Верность долгу
Порыскав по улицам, милиционеры выехали в восточном направлении и буквально через 20 минут снова попали под бомбежку. Водитель опять спрятал машину в лесу, и тут Семенчук приуныл. И было с чего: трое суток милиционеры не ели, де-нег, чтобы купить продукты, у них не было. Они отъехали от границы СССР уже больше 300 километров, но мира нигде не застали. В небе, как им тогда казалось, царили самолеты со зловещими крестами. Они бомбили все – военных, беженцев, детей, женщин, больницы. И конца и края этому было не видно. Далеко за линией фронта остались молодая жена и крохотная дочка Маша. Были ли они живы? Или, как многие сотни других убитых, их тела лежали под палящим солнцем на родной белорусской земле?
В своих воспоминаниях Косило говорит о товарище деликатно: приболел. Но что это была за болезнь, коли вылечить ее смогли уговоры не падать духом… «Война скоро закончится! – убежденно твердил Петр Косило Павлу Семенчуку. – Мы победим и снова будем при родных семьях!»
К утру машина с уставшими милиционерами добралась до Могилева. Петр и Павел надеялись, что уж тут-то их приключения окончатся, но не тут-то было! Управляющий местным банком даже под угрозой нагана отказался принимать у них груз. Только на вторые сутки он сообщил товарищам, что они могут сдать наличность в соседнем районном центре – Шклове.
На шестой день скитаний голодные, толком не спавшие сотрудники милиции смогли сдать деньги в шкловском отделении государственного банка. Финансовые сотрудники учреждения вскрыли мешки и пересчитали купюры – в них оказалось два миллиона пятьсот семьдесят четыре тысячи рублей. Сумма по тем временам просто колоссальная. Буханка хлеба стоила 75 копеек. Зарплата у милиционеров вряд ли была больше 250-300 рублей.
Расписку, которую Петру Косило выдал сотрудник банка, тот сохранил на всю оставшуюся жизнь. Более того, узнав, что милиционеры еще не получили заработную плату за июнь, управляющий шкловским банком выдал им из денег своего отделения по 50 рублей аванса, утешил, что остальное они получат потом, и… оставил товарищей, как уже проверенных и надежных людей, охранять шкловское отделение банка!
Разумеется, служба на этом не закончилась. 11 июля немцы заняли Шклов, и милиционерам пришлось охранять имущество шкловского банка, которое эвакуировали в Орел.
Судьба вознаградила их за верность долгу – они прошли всю войну и вернулись домой, к родным. По удивительному стечению обстоятельств немцы не тронули их семьи, ведь товарищей считали погибшими еще в 1941 году.
Павел Семенчук погиб в 1946 году в перестрелке с бандитами, а Петр Косило рассказал обо всем спустя много лет и передал памятную расписку в музей.
