О русском пророке монахе Авеле слышали многие. Правда, источники, сообщавшие подробности его биографии и пророчеств, были обычно очень сомнительные: то экзальтированные придворные фрейлины, то писатели-мистики… Редко кто читал подлинные документы из архива Тайной экспедиции или канцелярии генерал-прокуроров эпохи Екатерины II, Павла I и Александра I, связанные с судьбой загадочного монаха-провидца. Между тем они сохранились и охватывают довольно большой временной период с первого допроса в Тайной экспедиции в марте 1796 до марта 1826 года.
СВЯТОЙ КРЕПОСТНОЙ?
Вся архивная часть умещается в очень пухлое {67 листов) «Дело о крестьянине вотчины Льва Андреевича Нарышкина, в Костромской губернии жившем в Бабаевском монастыре под именем иеромонаха Авеля и сочинявшем книги». Закрыто 17 марта 1796 года решением генерал-прокурора графа Самойлова на основании протокола допроса, проведенного в Тайной экспедиции 5 марта 1796 года коллежским асессором Александром Макаровым. Из протокола допроса ясно, что монах Авель родился в 1757 году в деревне Акулово Алексинского уезда Тульской губернии, принял постриг в Валаамском монастыре. В 17 лет по воле отца его женили, к моменту его ухода из семьи он нажил троих детей. Бродяжничал, посетил города: Москву, Тулу, Орел, Сумы, Харьков, Полтаву, Кременчуг и Херсон. 8 Херсоне выучился на корабельного плотника и грамоте. Посетил Константинополь. Вернулся в Россию и в Бабаевском монастыре на Волге стал писать книги-пророчества. Показал записи духовному брату — монаху Аркадию. Тот помчался к епископу, владыка повелел отправить автора к генерал-губернатору Заборовскому. Из Костромы Авеля в кандалах, как сумасброда и злодея, с его книгой отконвоировали под командой прапорщика Масленникова в Петербург, в Петропавловскую крепость. Денег при нем обнаружили I рубль 18 копеек. Всех возмутило больше всего пророчество монаха о том, что царствовать Екатерине II оставалось -сколько выносить матери младенца», то есть девять месяцев, и что наказана она будет «за умерщвление мужа своего».
«Допрос иеромонаха показал, что среди сообщников его был торговец из Орла Федор Криков, иудейского вероисповедания, которого Авель считал вторым мессией. Тетради писал в доме помещика Исакова. Дескать, в Валаамском монастыре Авель как святой апостол Павел вознесся на небо и после открывшиеся ему видения стал записывать в свои тетради». В протоколе не уточнили, каким образом подследственный «вознесся» — посредством левитации или помог кто? Видимо, сочли его рассказ бредом и не стали уточнять детали. Дознавателей более интересовало, откуда простой монах из глухой провинции узнал об обстоятельствах смерти царя Петра III? Кто и когда ему о том поведал? И получалось, что Авель знал подробности того, о чем знать не мог в принципе. И тогда подследственный задал снимавшему показания Александру Макарову вопрос: христианин ли он сам и понимает ли сущность Бога и дьявола? Чем сильно смутил ранее невозмутимого коллежского асессора Тайной экспедиции.
По итогам допроса Авеля светским судом приговорили к смертной казни как «вора и злодея», а епископ Костромской снял с него монашеское одеяние. Перед вынесением приговора Авеля доставили к генерал-прокурору Самойлову, после беседы тот лично надавал ему «за дерзновенные речи пощечин» и повелел быстрее оформить смертный приговор. Но царица приказала жизнь монаху сохранить и посадить в Шлиссельбургскую крепость. Все тетради были отобраны, запечатаны личной печатью Самойлова и сданы в архив Сената.
РУССКАЯ «ЖЕЛЕЗНАЯ МАСКА»
Маску на Авеля не надевали. Но посадили в Шлиссельбурге в камеру № 22 под именем Василий Васильев, выделили питание на 10 копеек в день, заковали в железо и категорически запретили арестанту с кем-либо говорить и тем более писать. 12 декабря 1796 года новый генерал-прокурор князь Алексей Куракин лично прибыл за узником, дабы освободить и представить Павлу I. В январе 1797 года состоялась встреча монаха с императором один на один. После чего Авель вновь вернулся в Валаамский монастырь, получив на дорогу от царя 10 рублей.
Настоятель монастыря отписал в Священный синод, что у монаха Авеля нашли при себе серебряные турецкие деньги (откуда на Валааме?), а также книги и рукописные листки на неизвестном языке. Пояснить, о чем книга и листки и на каком языке писаны, тот категорически отказался. 21 мая 1800 года монаха вновь привезли в Петербург., в камеру Петропавловки. Состоялась вторая встреча с императором, после чего и родилась легенда о ларце, якобы с пророчествами до 1918 года, который Павел I запечатал лично с указанием открыть русскому царю в мае 1900 года.
А 27 мая 1800 года Авель ошеломил архиерея Амвросия письменным пожеланием: «Я ныне имею желание определиться в иудейскую веру, дабы научить их народ иудейский познанию Христа, и прошу доложить о том его царскому величеству». Доложили. И отправился «новый Христос» в камеру монастырской тюрьмы Соловков. Не столько за желание переменить веру, сколько за пророчество о царствовании Павла I.
17 октября 1801 года по повелению нового царя Александра I Авеля освободили из камеры. Но очень ненадолго. Ибо на Соловках он написал еще одну книгу пророчеств, где описывал «грядущее взятие Москвы-матушки иноземным неприятелем». В Зимнем дворце рукопись Авеля прочли и отписали архангельскому губернатору приказ: опять отправить автора на Соловки. В декабре 1812 года, когда неприятеля из Москвы прогнали, вспомнили об Авеле. Князь Голицын лично прибыл на Соловки: освобождать реабилитировавшегося пророка и проводить героя в Петербург Его принял в Зимнем дворце Александр I, но после беседы с узником его вернули на «родные» Соловки. Да и как не вернуть, если сей монах огорошил царя пророчеством «о мятежном строе дворян под копытами коня Петра Великого»?! Ну сумасшедший, что с него возьмешь?
После 14 декабря 1825 года, когда картечью снесли строй дворян-декабристов перед памятником Петру I на Сенатской площади, в Петербурге приближенные нового царя — Николая I — вновь вспомнили о шибко прозорливом соловецком узнике. Доложили новому самодержцу. Но Николай I встречаться с Авелем не захотел. Повелел определить его на постоянное жительство в Спасо-Евфимиев монастырь, опять под именем Василий Васильев, со строжайшим запретом с кем-либо общаться. И в который раз узника лишили карандаша, пера и бумаги. Впрочем, монаху Авелю шел уже 69-й год, а очков он не знал. Скончался он в том монастыре в 1841 году, дожив до 84 лет.
