Убийцу семьи Николая II окружали почет и уважение

То, что любая кухарка может управлять Россией, продемонстрировали еще в царское время, когда Марта Скавронская стала императрицей всея Руси. Большевики же окончательно обесценили образование и опыт руководящей работы, поставив во главу угла при назначении на важную должность заслуги перед партией. Даже если эти заслуги состояли в убийстве женщин и детей.

Григорий Никулин образованностью не отличался, при царском режиме на каторге не страдал, Зимний не брал, Перекоп не штурмовал, но при этом сделал в СССР вполне успешную карьеру на руководящих должностях. Залогом его успеха стало участие в расстреле царской семьи Романовых в ночь с 16 на 17 июля 1918 года.

Из каменщиков в чекисты

Григорий Никулин родился в 1894 году, в уездном городе Звенигородка Киевской губернии. С 1903 года Григорий начал посещать Звенигородскую церковно-приходскую школу, но учился ни шатко ни валко. Потом он с 1905 года три года отходил на подготовительные группы, чтобы поступить в Звенигородское мужское 2-классное училище, но проучился в нем только полгода. Тяжелое материальное положение семьи вынудило его в 14-летнем возрасте пойти работать в местную кузнечную мастерскую. В январе 1915 года его призвали в армию, однако ввиду врожденных болезней признали годным к прохождению воинской службы только в военное время, да и то лишь в ополченческих частях. Но Григорию не хотелось служить и в ополчении. Он устроился каменщиком на строительство Казанского порохового завода, получив освобождение от армейской службы, как работающий для нужд фронта. Весной 1916 года его перевели на Урал на строительство Таватуйского динамитного завода возле Екатеринбурга.

Официальными хозяевами этого завода были французские концессионеры-пайщики, а неофициальными – большевики, имевшие большое влияние среди рабочих. Именно большевики во главе с Михаилом Кабановым взяли молодого каменщика Никулина под свою опеку и втолковали, что все его беды проистекают не из-за личных недостатков и не из-за отца-пьяницы, а от плохого царя и жадных буржуев. После Февральской революции заводская ячейка РСДРП, возглавляемая Кабановым, не только вышла из подполья, но и практически официально начала диктовать свою волю хозяевам. А Никулин в марте 1917 года вступил в партию большевиков. И после одной любопытной ситуации его карьера пошла в гору.

В апреле 1918 года комиссаром финансов Уральского областного совета был назначен Федор Сыромолотов. К нему и обратились таватуйские рабочие с динамитного завода после того, как французские концессионеры перестали платить им зарплату. Сыромолотов согласился помочь рабочим, выплатив им деньги из областного бюджета, но взамен потребовал ответной услуги. Поскольку в Екатеринбурге в ту пору было туго с большевистскими кадрами, он потребовал, чтобы все члены РСДРП(б) Таватуйского динамитного завода предоставили свои судьбы в распоряжение Уральского областного комитета РСДРП. После этого Кабанов был назначен начальником Тюрьмы №2, а Никулин получил назначение в так называемый «Летучий отряд Екатеринбургской ЧК».

Говорят, что большевики, многие годы проведшие в тюрьмах бок о бок с уголовниками, переняли у них не только методы конспирации, но и в определенной мере психологию. Якобы чекисты, чтобы не оставлять людям, принимаемым в их ряды, выбора и проверить их в деле, повязывали их кровью.

Пишут, что проверкой для Никулина стало участие во внесудебной расправе над князем Василием Долгоруковым, гофмаршалом двора Его Императорского Величества, и генерал-майором Свиты Его Императорского Величества Ильей Татищевым. Они добровольно последовали за императором и императрицей в качестве сопровождающих к месту ссылки императорской семьи. Когда Романовых отправили в Екатеринбург, Долгоруков и Татищев по прибытии в этот город были арестованы и помещены в политическое отделение екатеринбургской тюрьмы. 10 июля 1918 года чекисты отвели Долгорукова и Татищева в глухое место за Ивановским кладбищем, «пустили в расход» и бросили без погребения. Их останки были обнаружены только спустя несколько месяцев белогвардейцами при взятии Екатеринбурга. Князя Долгорукова опознали по расписке в получении от него 80 тысяч рублей, а графа Татищева – по английскому пальто. По иронии судьбы, Илья Татищев был потомком основателя Екатеринбурга Василия Татищева.

Пройдя проверку и став своим, Никулин сблизился с Яковом Юровским, который занимал в то время несколько важных должностей и среди прочего был комендантом Дома особо назначения, в котором содержалась царская семья. Говорят, что Никулин приглянулся Юровскому тем, что был трезвенником. И тот назначил его помощником коменданта ДОН.

Участие в расстреле

Вместе со своим начальником Григорий Никулин участвовал в расстреле царской семьи в ночь на 17 июля 1918 года. В последующем он старался держать язык за зубами и об этом не рассказывать. Зато другие участники расстрела «пиарились» по полной. Юровский приписал все заслуги себе, а помощника даже не упомянул. Он рассказывал: «…я тут же, насколько помню, сказал Николаю примерно следующее, что его царственные родственники и близкие как в стране, так и за границей, пытались его освободить, а что Совет рабочих депутатов постановил их расстрелять. Он спросил: «Что?» – и повернулся лицом к Алексею, я в это время в него выстрелил и убил наповал. Он так и не успел повернуться лицом к нам, чтобы получить ответ.

Тут вместо порядка началась беспорядочная стрельба… Когда стрельбу приостановили, то оказалось, что дочери, Александра Федоровна и, кажется, фрейлина Демидова, а также Алексей были живы… Тогда приступили достреливать (чтобы было поменьше крови, я заранее предложил стрелять в область сердца). Алексей так и остался сидеть окаменевши, я его пристрелил. А дочерей стреляли, но ничего не выходило, тогда Ермаков пустил в ход штык, и это не помогло, тогда их пристрелили, стреляя в голову».

Любопытная деталь имеется в воспоминаниях еще одного участника бойни Медведева (Кудрина). Он отметил, что, когда расстрельная команда стояла напротив Романовых, именно Никулин находился напротив сидевшего на стуле царевича Алексея. При этом говорят, что когда начали стрелять, то Николай II загородил собой сына. Так что низложенного императора вполне мог застрелить и Никулин. Его сын потом рассказывал, что много лет спустя отец и Юровский за бутылкой на кухне рьяно спорили, кто из них завалил царя.

Московское бытье

20 июля 1918 года Юровский и Никулин отправились с поездом в Москву сопровождать два вагона царских вещей и четыре тысячи пудов золота, собранных в банках уральских городов. В Екатеринбург они так и не вернулись. Оба неплохо устроились в Москве. Юровский жил на Воздвиженке напротив Кремля, а Никулин получил квартиру недалеко от Тверской, в Большом Палашевском переулке. Свои револьверы, из которых они убивали Романовых, Юровский и Никулин в конце 1920-х годов передали в Музей революции (нынешний Музей современной истории России).

Карьера Григория Никулина в столице просто поражает. Человека, который в своей жизни, что и мог хорошо делать, так это кирпичи класть, в 1919 году назначили заведующим арестными домами Москвы. Цареубийцы в ту пору были в фаворе. Весной 1920 года он был назначен начальником Управления уголовного розыска Москвы. В 1921 году – заведующим Управлением принудительных работ и концлагерей Москвы и Московской губернии. В 1923 году Никулин вернулся в МУР, где до 1924 года работал заместителем начальника и умудрился создать там первый в стране научный кабинет по изучению преступности.

Сын другого цареубийцы, Медведева (Кудрина), рассказывал: «В конце жизни Никулин заведовал всем водоснабжением Москвы – Сталинской водопроводной станцией. Его жена хвасталась изобильной жизнью: что живут они в отдельном особняке, есть у них даже комната отдельная для собаки. Действительно, у них был огромный пес. Во время этого рассказа в комнате находилась Римма Юровская. Она только что вернулась в Москву после 20 лет лагерей. Ей негде было жить. И она насмешливо сказала: «Вот бы мне поселиться в комнате вашей собаки». Даже когда в начале Великой Отечественной войны Никулин объявил ложную воздушную тревогу, приведшую к остановке оборонных предприятий, заслуженного ликвидатора семьи Романовых лишь пожурили и оставили на руководящей должности.

Григорий Никулин дожил до 70 лет и в 1965 году с почестями был похоронен на участке для старых большевиков на центральной аллее Новодевичьего кладбища.