Жизнь любого политика, и особенно руководителя государства, сопряжена с постоянными стрессами. А если учесть еще и свойственные всем людям болезни, то вкупе с чрезмерными нагрузками на организм правитель зачастую оказывается выжатым как лимон. И тогда возникает соблазн прибегнуть к наркотикам.
Судя по новейшим изысканиям ученых, наркомания восходит прямиком к колыбели всемирной цивилизации – Древнему Египту.
Тайна египетского саркофага
В 1990-х годах при исследовании нескольких мумий в Мюнхенском музее эксперты однозначно заявили, что покойники явно были знакомы с табаком, а также гашишем и кокаином.
Вообще-то, еще в 1976 году при исследовании мумии Рамсеса II ученые нашли крошки табака, но тогда это списали на то, что никотиновое зелье потреблял кто-то из археологов. Однако из материалов новой экспертизы получалось, что потребление имеющих вроде бы исключительно американское происхождение табака и наркотиков носило системный характер.
Внятное объяснение на сегодня не найдено, но, в общем, приходится выбирать одну из двух версий: либо египтяне достаточно интенсивно контактировали с Новым Светом, либо соответствующие растения в древности произрастали где-то в Месопотамии, либо по берегам Красного моря.
В Намибии даже открыли африканский вид табака – Nicotiana africana, а в окрестностях Гизы нашли глиняные трубки для курения, датируемые 2000-1700 годами до нашей эры. Однако вопрос с кокаином в египетских саркофагах так и повис в воздухе, поскольку в сколь-нибудь заметном количестве (0,5-2,5%) этот алкалоид присутствует только в двух растениях – собственно кокаиновом кусте и эритроксилуме колумбийском. Но оба они произрастают в Америке.
Достаточно очевидно, что наркоманом был другой персонаж античной истории – понтийский царь Митридат VI Евпатор, известный не только как враг Рима, но и как автор названного в его честь антидота (противоядия).
Отец Митридата был отравлен его матерью, которая, став регентшей, собиралась аналогичным образом избавиться и от сына. Большие дозы яда отпрыску она не давала, но по участившимся болям в животе после приема пищи молодой человек понял, к чему идет дело, и укрылся в Малой Армении. Приучая организм, Митридат принимал малыми дозами различные яды, а затем создал и своего рода универсальный антидот, который собственноручно изготавливал и принимал ежедневно.
Антидот оказался настолько эффективным, что, когда окончательно разбитый римлянами царь в 63 году до нашей эры решил покончить с собой, отравиться ему так и не удалось. Выручил воин, заколовший своего повелителя.
Сохранившиеся рецепты митридатума не позволяют причислить его к эффективным противоядиям, но поскольку оно работало, видимо, эти рецепты нельзя признать точными. Зато факты, известные о царе, показывают его человеком неукротимой энергии, способным переносить огромные физические нагрузки, при этом переменчивого характера и склонного к вспышкам гнева. В общем, налицо симптомы, характерные для наркоманов.
Император-псих и император-стоик
Галерея римских императоров потрясает многообразием человеческих типов. Но возьмем две, так сказать, полные противоположности, также, вероятно, существовавшие в режиме наркозависимости.
Калигула, правивший в 37-41 годах, прославился оргиями, расправами над всеми, кого подозревал в нелояльности, а также дикими поступками вроде сражения с морем и объявлением своего коня сенатором.
Между тем в начале правления он был своим подданным вполне симпатичен, а превращение его в безумного тирана связывают с тяжелой болезнью, предположительно вызванной отравлением.
Интересно, что при описании безумств Калигулы редко упоминается потребление им спиртного. Еще одна показательная деталь – мучившая императора бессонница, когда он целыми ночами в одиночестве бродил по своим апартаментам. На этом фоне предположение, что причиной психических расстройств Калигулы были наркотики, выглядит очень даже логично.
Император Марк Аврелий, правивший в 161-180 годах, напротив, считается одним из самых мудрых властителей Римской империи, а по совместительству еще и выдающимся философом-стоиком, для которых, как известно, стойкое восприятие любых ударов судьбы и неуклонное выполнение того, что они считают своим долгом, является жизненной программой.
Жизнь у него действительно была нервная, но зато одно время императора лечил Гален – самый выдающийся медик того времени. И пользовал он Марка Аврелия неким препаратом, которые историки считают универсальным антидотом, причем речь явно не шла о митридатуме. Скорее всего, по воздействию на психику это был некий аналог современных транквилизаторов, снимающий чувство тревоги и стресса. Стоическая философия – это, конечно, хорошо, но подкрепить ее медицинскими препаратами император считал не лишним.
Скончался Марк Аврелий в 180 году от чумы во время похода против германцев. Вступивший на престол его сын Коммод был неким аналогом Калигулы, что тоже наводит на мысль о наркотиках, но уже совершено иного, возбуждающего типа.
Очень бодрящее какао
Теперь перенесемся в Новый Свет, который, кстати, и дал миру помимо табака, такое наркотическое вещество, как кока. Конкистадоры привезли из Америки еще много чего, включая кофе и какао, а также изготавливавшийся из какао шоколад. Правда, делалось это лакомство, судя по всему, по рецептам, отличным от современных.
Из оставленных конкистадорами описаний видно, что в царстве ацтеков позволить себе какао-шоколад могли только представители элиты, причем пили они его как вино, постепенно пьянея. Император ацтеков Монтесума II потреблял по 50 чашек такого напитка в день. Но поскольку рецептов ацтекского шоколада не сохранилось, неясно, следует ли отнести Монтесуму к пьяницам или наркоманам.
Представители другой древней американской цивилизации – инки – постоянно жевали листья коки, причем в этом отношении правители и подданные держались на равных.
В сыром виде листья коки добавляют бодрости и помогают выдерживать большие нагрузки, но заявления о их якобы безвредности, конечно, являются, мягко говоря, преувеличением. Испанцы, завоевав инков, сгоняли их на принудительные работы и практически не кормили, разрешая жевать коку. В результате работы выполнялись, а инки умирали от истощения организма. В общем, идеальный препарат с точки зрения правителей, поскольку позволяет угнетать подданных и не заботиться об их пропитании.
Наркоман – сын безумца
Считается, что лондонская погода рождает меланхолию. Вероятно, именно из-за стремления с этой меланхолией бороться в начале XIX века многие представители английского высшего общества пристрастились к опию, который поставлялся в метрополию из Индии.
Пример здесь подал сам принц Уэльский Георг, с 1811 года выполнявший обязанности регента при своем душевнобольном отце Георге III. Так вместо психа Британия доверила бразды правления наркоману, хотя и считавшемуся человеком ярким на фоне своего унылого семейства.
Принц обладал архитектурными и вообще художественными дарованиями, но государственными делами интересовался мало, а денег тратил много. Когда в 1820 году, после кончины отца, он вступил на престол, то заложенную ювелирам корону империи ему пришлось брать, так сказать, напрокат, с возвратом.
К опиумной настойке он пристрастился еще в период регентства, и, валяясь в период хандры на диване целыми сутками, принимал каждые пять часов по 100 капель. В дальнейшем дозы увеличивались, и чтобы облегчить ломки, он начал потреблять шерри, превратившись еще и в алкоголика. Судя по всему, умер он в 1830 году от передозировки.
Конечно, считается, что в Англии «король правит, но не управляет». Но и министры ориентировались на своего монарха. Глава внешнеполитического ведомства Роберт Каслри после Венского конгресса начал превращаться в параноика, что, по одной из версий, тоже было связано с наркоманией. В 1822 году он перерезал себе горло ржавым перочинным ножиком.
Занимавший в этот же период кресло премьера Роберт Дженкинсон, граф Ливерпуль, судя по характерным для него приступам депрессии, тоже злоупотреблял опиумом и подал в отставку по состоянию здоровья.
Странно, что такая публика возглавляла Англию в период наполеоновских войн, когда империя действительно добилась довольно внушительных успехов.
«Лекарство» от военного стресса
Перескочив на 100 с лишним лет позже, обратимся к самому известному английскому премьеру Уинстону Черчиллю, который сравнивал власть с наркотиком: мол, «кто попробовал его хоть раз – отравлен навсегда».
Откуда такие метафоры?
Черчилль злоупотреблял амфетаминами – лекарственными препаратами, также относящимися к наркотикам. С одной стороны, они повышают активность, но при этом вызывают психическую зависимость и действуют на организм разрушающе. Черчилль принимал их в течение довольно продолжительных периодов, особенно во Вторую мировую войну, когда от его действий во многом зависели судьбы мира. Но себя он все-таки контролировал и в более спокойные жизненные периоды от подобных препаратов отказывался. Иначе не дожил бы до 90-летнего возраста.
А вот противник Черчилля Адольф Гитлер подсел на амфетамины по-серьезному и к концу войны превратился в развалину. Подсадил на них фюрера его любимый врач Теодор Морелль, который, впрочем, использовал и более сильные наркотические средства и вообще придерживался принципа – главное, чтобы больному стало легче сейчас, а что будет дальше – неважно. Поскольку для Гитлера Морелль был корифеем, обращались к нему и другие нацистские бонзы. Дальше других в этом направлении продвинулся главный пропагандист Третьего рейха Йозеф Геббельс, которому наркотики требовались как человеку «творческому». Впрочем, и без наркотиков к концу войны нацистская верхушка была совершенно неадекватна.
Кстати, «коллега» Гитлера – дуче Муссолини – в конце войны тоже в огромных количествах лопал амфетамины, а в молодости баловался кокаином.
Особым был случай германского «наци №2» Генриха Геринга. В день Пивного путча, 9 ноября 1923 года, две выпушенные полицейскими пули попали ему в бедро, рана гноилась, и, чтобы снять боль, врачи стали вводить ему морфий. Геринг все же смог избавиться от наркозависимости, но у него нарушился обмен веществ, что вызвало нездоровую тучность.
«Витамины» для президента
У лидера страны, считающейся образцом демократии, – Джона Кеннеди – тоже имелся свой «доктор Морелль», которого звали Макс Якобсон. Он, кстати, тоже был немцем, но из Германии бежал в США еще в 1936 году, причем многие из его рецептов Морелль позаимствовал.
Созданные Якобсоном и вводимые инъекциями «витамины» представляли собой ядреную смесь транквилизаторов не только снимавших боль, но и выполнявших роль своего рода физического и интеллектуального допинга.
Случай Кеннеди в чем-то напоминал случай Геринга. В молодости будущий президент командовал торпедным катером, который был протаранен японским эсминцем. При падении на палубу Кеннеди повредил спину, что напоминало о себе болевыми приступами.
С Якобсоном его познакомили во время президентской кампании 1960 года. На первых в истории США теледебатах Кеннеди чувствовал себя ужасно, но после сделанной в перерыве Якобсоном инъекции впал в эйфорию и разделал под орех своего противника Ричарда Никсона.
А вот на переговорах в Вене доктор с дозами что-то не рассчитал, и Кеннеди, напротив, выглядел вяло и флегматично. Предполагают, что после этой встречи у Хрущева сложилось о Кеннеди мнение как о слабаке, что вызывало цепь событий, приведшую к Карибскому кризису.
Брат президента Роберт знал о его зависимости и пытался с ней бороться. Однако так ничего и добился. Предполагают, что именно Джон подсадил на «дурь» свою любовницу – знаменитую кинодиву Мерилин Монро, то ли покончившую жизнь самоубийством, то ли ликвидированную американскими спецслужбами.
Вообще, в использовании метамфетаминов подозревали многих лидеров – и «демократических», и «тоталитарных», так что подобные лекарственные наркотики можно считать своего рода «профессиональной аптечкой» политиков.
Но есть и наркотики, характерные именно для политиков конкретного региона. Примером тому подсевшие на кокаин проамериканский диктатор Гаити Жан-Клод Дювалье, и, напротив, совсем Белому дому не милый лидер Панамы Мануэль Норьега.
Что ж, это логично, поскольку для многих латиноамериканских стран кокаин служит «черной» статьей дохода, наполнение которой происходит при прямом попустительстве первых лиц государства. И у них тоже может возникнуть соблазн попробовать «дури».
