Дипломат №1, «лицо советской внешней политики» Андрей Громыко никогда не мечтал о дипломатической карьере. Он стал дипломатом случайно, по одной из версий, благодаря фразе «отца народов». Как-то Сталин, просматривая списки кандидатов для дипломатической службы, заметил: «Громыко… Хорошая фамилия…»
Молодой белорус, желающий стать экономистом, был отмечен «отцом народов». И таким образом попал в Министерство иностранных дел, в котором проработал почти 50 лет.
Скрытые факты
В многочисленных биографических анкетах Андрей Громыко сообщал, что он родился 18 июля 1909 года в белорусской деревне Старые Громыки в крестьянской семье. И только в наше время выяснилось, что Громыко – белорусский шляхетский род, который во времена Российской империи вследствие бедности перевели в податные сословия.
С 13 лет Андрей-младший ходил вместе с отцом на заработки – на заготовку и сплав леса. Единственное, чем отличался мальчик от своих сверстников, – большой тягой к знаниям. Неудивительно, что после окончания 7-летней школы он продолжил образование в техникуме, потом в экономическом институте в Минске, где встретил Лидию Гриневич – с ней они прожили около 50 лет. После двух лет учебы в институте Андрей Громыко был назначен директором сельской школы, но желание учиться привело его в аспирантуру Академии наук БССР, где он защитил кандидатскую диссертацию по экономике. Оттуда молодого ученого направили в Москву, там он работал в Институте экономики Академии наук СССР.
В конце 1930-х в стране шла «большая чистка» – «отец народов» избавлялся от старых кадров, заменяя их неопытной, но амбициозной молодежью, вышедшей из низов. Андрей Громыко, парень «от сохи», коммунист с 1931 года, был отличной кандидатурой, чтобы занять любой освободившийся пост.
И вскоре такое место ему подыскали. Правда, это была не экономика, а дипломатия – Страна Советов нуждалась в новых кадрах, и Андрею Громыко пришлось осваивать новое для себя дело, как говорится, с «колес».
В 1939 году Сталин и Молотов приметили молодого человека, после чего назначили Громыко на должность советника посольства в США. Ему было тогда 30 лет.
Львиная хватка
Начинающий дипломат, как выяснилось, имел львиную хватку – в течение нескольких лет Громыко досконально изучил секреты новой работы. В 1943 году он заменил вышедшего из доверия у Сталина советского посла в США Максима Литвинова. Это были трудные годы: Громыко принимал участие в переговорах об открытии второго фронта, о поставках по ленд-лизу и прочих важнейших делах. Убедившись, что Громыко «дело тянет», Сталин поручал ему все более серьезные задания.
После войны без Андрея Громыко не обошлось ни одно дело. Он успевал везде и всюду: принимал участие в создании ООН, организовывал подготовку Ялтинской и Потсдамской конференций, был постоянным представителем СССР при ООН, послом в Великобритании, с 1949 года являлся первым заместителем министра иностранных дел СССР.
С самого первого дня своей нежданной карьеры Громыко оставался в стороне от дележки политических должностей и, может быть, поэтому в конечном итоге достиг политического долголетия.
Исполнителем он был прекрасным – за долгие годы Громыко выработал собственный дипломатический стиль, который даже за рубежом считался образцом профессионального поведения. Его сдержанность, настойчивость и колоссальная работоспособность (журнал «Тайм» в 1947 году писал: «Как постоянный представитель Советского Союза в Совете Безопасности Громыко делает свою работу на уровне умопомрачительной компетентности») принесли ему репутацию жесткого и неуступчивого политика. Недаром на Западе ему дали прозвище Мистер Нет. Хотя такой подход приносил результаты в работе, ведь недаром ярый противник Громыко Госсекретарь США Генри Киссинджер сказал о нем так: «Громыко не верил в блестящий дипломатический ход или впечатляющий маневр. Он, скорее, делал ставку на большое мастерство, терпение и дисциплину и никогда не приступал к переговорам без того, чтобы не ознакомиться со всеми деталями вопроса. Он достигал важных целей и редко допускал ошибки… был достойным человеком, который держал свое слово и четко придерживался выработанных договоренностей».
Но сам Андрей Андреевич так впоследствии объяснял причину своей легендарной неуступчивости: «Если мы им уступим, то прокляты будем всеми замученными и убитыми. Когда я веду переговоры, то, случается, слышу за спиной шепот: “Не уступи им, Андрей, не уступи, это не твое, а наше”».
Может быть, дипломат не должен слушать никакого шепота, каким бы «священным» он ни казался, а принимать решения исходя из имеющихся фактов. Но почти 50 лет «дипломатического марафона» Громыко говорят сами за себя…
В стороне от важных решений
В 1957 году после небольшой опалы, связанной с дележкой сталинского политического наследства, Громыко занял пост министра иностранных дел.
Казалось, теперь он развернется во всю мощь своего дара, ведь люди, его окружавшие и руководившие страной, в международных делах были совершенными профанами. Правда, в новых условиях требовались большая гибкость, инициативность и умение брать игру на себя. А Громыко, прошедший сталинскую школу, не был к этому способен – Сталин не потерпел бы ни малейшего отступления от своих планов.
В 1962 году, когда СССР разместил на Кубе свои ракеты, а США при-грозили нам войной, настало время дипломатов. Громыко и его ведомство должны были проявить себя «во всей красе». Но не тут-то было – и министр, и его ведомство оказались в изоляции. Переговоры вели Хрущев и Джон Кеннеди, их обеспечивали разведчики и журналисты, а опытнейший дипломат Громыко как воды в рот набрал. Трудно сказать, в чем была причина такого провала – возможно, сказались непредсказуемость Хрущева, отсутствие четких задач и планов, согласно которым вел переговоры Громыко. Это дипломатическое фиаско едва не привело мир к ядерной войне, а одним из главных виновников был Андрей Громыко. Недаром вскоре после этого Хрущев хотел заменить его своим зятем Алексеем Аджубеем. Но не успел: главного «кукурузовода» отправили в отставку. Однако Громыко не простил Хрущеву своего позора. Чуть позже он так высказался о Никите Сергеевиче: «Серьезная дипломатия не допускает шутовства. А Хрущев вел себя как самый настоящий шут».
Впрочем, как отмечали недруги Громыко, он и в самом деле терялся в спорных ситуациях. Громыко практически не участвовал в переговорах по венгерским событиях 1956 года, ни по вводу войск в Чехословакию в 1968 году, ни в переговорах 1973 года, когда разразилась война на Ближнем Востоке – похоже, Андрей Андреевич был дипломатом исключительно «мирного» периода.
Пришедшие к власти новые люди, в частности, Леонид Брежнев стали для Громыко спасением. Он сблизился с Брежневым, перешел с ним на «ты», что плодотворно сказалось на дальнейшей карьере. С момента прихода к власти Брежнева и до самой его смерти в 1982 году Громыко являлся неприкасаемой фигурой. Он ездил по миру, много работал, стараясь снизить накал холодной войны и обуздать гонку вооружений. А после смерти Брежнева и чехарды генсеков товарищи из Политбюро якобы предложили Громыко занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Тот отказался, а в 1985 году стал инициатором прихода к власти Михаила Горбачева. Интересно, что первопричиной этого стал… Джордж Буш – старший. Однажды американский президент, как бы шутя, сказал одному из сотрудников советского МИДа, что следующим генсеком станет не имевший тогда никакого политического веса Горбачев. Тот доложил об этом Громыко. Впоследствии к делу подключился Александр Яковлев (он работал послом в Канаде и хорошо знал Громыко), который заручился обещанием Громыко выступить в поддержку Горбачева. Когда на заседании Политбюро кто-то предложил сделать генсеком 70-летнего Виктора Гришина, Громыко заметил: «Хватит нам гробы носить!» – и предложил Горбачева. В благодарность за это «главный перестройщик» назначил Громыко на должность председателя Президиума Верховного Совета СССР. А в 1988 году тихонько сплавил на пенсию. К этому моменту Громыко уже понял свою ошибку, охарактеризовав Горбачева: «Не по Сеньке шапка оказалась…»
2 июля 1989 года Громыко умер. А скоро следом за ним рухнула в небытие и страна, интересы которой он так рьяно отстаивал.
