Великие географические открытия ассоциируются у нас с испанскими или португальскими именами. А ведь последнее из этих открытий совершил наш соотечественник Борис Вилькицкий. Он обнаружил Землю императора Николая II, ныне – Северную Землю.
СЫН ОТВЕЧАЕТ ЗА ОТЦА
Занятнее всего, что открытие новой земли, которое обессмертило Вилькицкого, зафиксировав его фамилию на географических картах, для самого Бориса Андреевича не было каким-то исключительным событием. Оно произошло без особого пафоса, так сказать, в ходе экспедиционных будней.
Перед Гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО) ставилась задача освоить Северный морской путь – проплыть с Дальнего Востока в Европейскую Россию за одну навигацию. Также надлежало произвести тщательное научное изучение маршрута.
Поэтому экспедиция готовилась основательно, специально для нее были построены два ледовых разведчика – пароходы «Таймыр» и «Вайгач», которые перешли во Владивосток и начиная с 1910 года совершали регулярные плавания в Арктику. Члены экспедиции изучали побережья Восточной Сибири и многих островов, собрали большое количество данных о течениях, ледовой обстановке, климате и магнитных явлениях. Борис Вилькицкий присоединился к ГЭСЛО только в 1913 году, хотя он, можно сказать, был потомственным исследователем Арктики. Его отец занимал пост начальника Главного гидрографического управления, именем Андрея Ипполитовича Вилькицкого названы мыс, гора, ледник, залив и несколько островов. Борис Андреевич пошел по стопам отца. Он окончил Морской кадетский корпус, получил чин мичмана и был направлен штурманским офицером на броненосец «Цесаревич», построенный на французских верфях. Прямо из Франции броненосец отправился на Дальний Восток, где вскоре начались сражения Русско-японской войны. «Цесаревич», получивший японскую торпеду в борт, надолго встал в ремонт, а его экипаж выполнял работы на других судах.
Мичману Вилькицкому выпало стать испытателем двух подводных лодок – «Краб» и «Порт-Артурец». Подлодка «Порт-Артурец» погружалась на 9 метров, но в боевых действиях так и не поучаствовала. А Вилькицкий рвался в бой. Разочаровавшись и в подлодке, и в ее создателях, он ушел в морскую пехоту. 18 ноября 1904 года в боях за гору Высокая молодой офицер получил сквозное ранение пулей в грудь.
Месяцем позже Порт-Артур пал, и Борис Андреевич оказался в плену, но пробыл там недолго – уже в январе 1905 года японцы его отпустили. Вернувшийся в Петербург Вилькицкий был отмечен сразу несколькими наградами.
Затем последовали учеба в Николаевской морской академии и служба на Балтике. Вилькицкий получил назначение в штаб, но штабная работа его не привлекала, ему хотелось живого дела. А больше всего Борису Андреевичу хотелось поучаствовать в освоении Северного морского пути.
Как ни странно, мешал отец – главный гидрограф страны. Андрея Ипполитовича Вилькицкого страшила мысль, что люди начнут сплетничать, будто он покровительствует своему сыну.
Только после смерти отца Борис Андреевич, произведенный к тому времени в капитаны второго ранга, смог стать полярником. Он получил долгожданное назначение – стал командиром «Таймыра» и заместителем начальника ГЭСЛО.
БЕЗУМСТВО ХРАБРЫХ
Из-за излишней отцовской принципиальности Вилькицкий-младший не имел ни малейшего опыта плавания в северных водах. Командир «Вайгача» Петр Новопашенный тоже не имел. Начальник ГЭСЛО Иван Сергеев опыт имел, но имел также репутацию чересчур осторожного исследователя, почти труса. «Где Сергеев прошел, там любой пройти может», – шутили полярники.
Такой командный состав не сулил предприятию ничего хорошего. К тому же в самой навигации 1913 года у Сергеева случилось кровоизлияние в мозг, и его списали на берег. Командование принял Вилькицкий.
Арктический новичок, сынок высокопоставленного папаши, он поначалу не пользовался уважением у бывалых полярников. Его считали несерьезным и легкомысленным.
Неожиданно Вилькицкий проявил себя с самой лучшей стороны. Он не стеснялся советоваться с более опытными товарищами, даже с нижними чинами, проявляя при этом твердость, настойчивость и изрядную смелость. Например, он ввел практику раздельного плавания судов. Вилькицкий разрешил «Вайгачу» и «Таймыру» отдаляться друг от друга, даже за 150-мильную зону приема раций. С одной стороны, ход рискованный. С другой – значительно повышалась область исследований, а значит, и возможность новых открытий.
Летом 1913 года ГЭСЛО искала легендарную «землю Санникова». Крейсируя в районе ее предположительного нахождения, экспедиция обнаружила гористую сушу, размеры которой поражали воображение. Члены экспедиции высадились на открытый ими остров и подняли над ним русский флаг. Днем позже был обнаружен еще один небольшой остров, который первым увидел врач экспедиции Старокадомский.
Затем корабли подошли к не взломанному припаю (неподвижному льду) у мыса Челюскин и высадили пешую партию, которая, пройдя до берега на мыс, установила там деревянный знак. Забитый льдами пролив назвали в честь начальника экспедиции.
После этого ледоколы еще некоторое время бороздили воды океана, местами пробиваясь сквозь ледяные поля. В сентябре они достигли острова Беннетта и забрали оттуда оставленные известным исследователем бароном Толлем геологические коллекции. Затем «Таймыр» и «Вайгач» взяли курс на восток и вернулись во Владивосток.
КОМАНДИР «ЛЕТУНА»
Пройти Северным морским путем в эту навигацию не удалось. Зато, как написал Вилькицкий в приказе по экспедиции, «нам удалось достигнуть мест, где еще не бывал человек, и открыть земли, о которых никто и не думал».
Открытую экспедицией Вилькицкого землю сначала хотели назвать «Тайвай», сложив названия кораблей «Таймыр» и «Вайгач». Но Борис Андреевич настоял на том, чтобы земля была названа именем императора Николая II, а соседний остров – именем цесаревича Алексея.
Заветную цель – сквозной проход по Северному морскому пути – корабли под командой Вилькицкого осуществили в следующую навигацию. Правда, в пути пришлось зазимовать. В ходе зимовки полярников впервые выручило радио. С помощью передатчика «Таймыра» Вилькицкий связался с зимовавшим в трехстах милях судном, а через него – с руководством на материке. В результате удалось удачно эвакуировать значительную часть зимовщиков, а это дало возможность остальным без опасения голода и цинги дождаться весны.
В сентябре 1915 года экспедиция Вилькицкого дошла до Архангельска Северный морской путь был пройден! Моряков встречали как героев, а начальника экспедиции провозгласили «русским Колумбом».
Но вообще-то было не до празднований и даже не до арктических экспедиций – шла Первая мировая война. Как и подобает офицеру, Вилькицкий отправился на театр военных действий. Он стал командиром эсминца «Летун», в команду которого перешла часть экипажей «Таймыра» и «Вайгача».
Осенью 1916 года «Летун» принимал участие в пяти боевых операциях по постановке мин на коммуникациях противника. В октябре эсминец сам подорвался на минах, выставленных немецкой подводной лодкой, но остался на плаву. Ею отбуксировали в Гельсингфорс и поставили в док.
Пока корабль ремонтировался, Вилькицкого определили на ответственную и секретную службу. Он стал дежурным офицером оперативного отделения службы связи Балтийского флота. Находясь на радиостанции в Ревеле, Борис Андреевич занимался радиоперехватом немецких сообщений. В распоряжении штаба флота была книга шифров, взятая с наскочившего на мель крейсера «Магдебург», потому радиоразведка действовала очень эффективно.
БРЮССЕЛЬСКИЙ БУХГАЛТЕР
Во время Гражданской войны Вилькицкий был на стороне белых, хотя участия в боевых действиях не принимал. В феврале 1920 года он руководил эвакуацией остатков Белой армии из Мурманска, пробился в Норвегию, а потом привел корабли в Крым генералу Врангелю. А дальше – десятилетия изгнания. Борису Андреевичу неоднократно предлагали вернуться в Советскую Россию, обещали помощь в организации экспедиций, но он отказывался.
Некоторое время Вилькицкий жил в Англии. Потом три года работал в Бельгийском Конго, занимаясь гидрографическим исследованием реки Конго и ее притоков. Подорвав здоровье в тропиках, он поселился в Брюсселе и работал бухгалтером, преподавал русский язык. В общем, перебивался помаленьку.
Семью свою он смог вывезти, но в эмиграции они не удержались вместе. Борис Андреевич умер в 1961 году в доме престарелых для русских эмигрантов.
Разумеется, в советское время о полярнике-белогвардейце старались особо не вспоминать. А Землю императора Николая II переименовали в Северную Землю. Но в 1996 году Вилькицкий вернулся-таки в родной Санкт-Петербург. Его прах перезахоронили на Смоленском кладбище, рядом с могилами отца и младшего брата Юрия.
