За 40 лет холодной войны между двумя сверхдержавами она так и не стала «горячей». Американцы не нанесли ядерный удар, когда располагали подавляющим превосходством по ядерному оружию и даже когда имели на него монополию. И дело, конечно, заключалось не в миролюбии хозяев Белого дома.
Многие ветераны вермахта вспоминали, что, попав весной 1945 года в плен к англичанам и американцам, они не считали борьбу законченной. По их мнению, в ближайшие дни или недели охранники должны были вернуть им оружие и направить сражаться против Красной армии. И такая возможность отнюдь не являлась чем-то совсем уж невероятным.
Сталин намек не понял
Представим себе: шестимиллионная Красная армия, только что «свернувшая голову фашистскому зверю», сошлась посредине Европы со своими союзниками – уступающим ей по численности англо-американским войском. Ничто особенно не мешало советским частям рвануть дальше – к берегам Ла-Манша.
Коммунисты были тогда популярны во Франции и в Италии. Даже в Англии многие деятели правящей лейбористской партии высказывались в том духе, что «Британия и Россия должны быть идеологическими союзниками и ни с каким другим государством, кроме России, у социалистической Британии не может быть тесных и дружеских отношений».
В общем, если бы кремлевские лидеры всерьез собирались устроить мировую или общеевропейскую революцию, то весна – лето 1945 года были для этого самым подходящим временем. Однако во главе СССР находились не Ленин и Троцкий, а такой взвешенный политик, как Сталин. Считая, что в силу понесенных во Второй мировой войне жертв СССР завоевал право играть ведущую роль на мировой арене, «отец на-родов» предпочел добром договориться с американцами о разделе сфер влияния.
Торг на Потсдамской конференции был очень напряженным, и, когда президенту Трумэну сообщили о состоявшемся 16 июля 1945 года на полигоне Аламогордо испытании первой американской атомной бомбы, он поспешил выбросить этот козырь на кон. В одном из перерывов между заседаниями, он, будто между делом, сообщил Сталину, что в США появилось новое оружие огромной разрушительной силы. Сталин сделал вид, что намека не понял, и продолжал торговаться столь же упорно, как и раньше. Но почему же Трумэн не высказался более прозрачно: мол, будете спорить, сбросим на вас бомбу?
Проблема заключалась в том, что атомных бомб у американцев на тот момент было всего две и к тому же ни президент, ни его ученые толком не представляли себе всей мощи ядерного оружия. Последовавшая вскоре трагедия Хиросимы и Нагасаки показала, что в истории начинается новая эпоха, однако готовых бомб после этого у американцев вообще не осталось.
План «Пинчер»
Новые бомбы, правда, создавались усиленными темпами, и осенью 1946 года американский генерал Кертис Лемей заявил, что «Соединенные Штаты располагают возможностями обезлюдить огромные поверхности Земли, оставив только незначительные следы человеческой деятельности».
Был подготовлен план «Пинчер», согласно которому в случае войны ядерные удары наносились по 20 советским городам – Москве, Ленинграду, Горькому, Куйбышеву, Свердловску, Новосибирску, Омску, Саратову, Казани, Баку, Ташкенту, Челябинску, Нижнему Тагилу, Магнитогорску, Перми, Тбилиси, Новокузнецку, Грозному, Иркутску, Ярославлю. Однако в наличии имелось не более дюжины бомб, а ежемесячно производилось всего по две новые. Разрыв между замыслами и реальностью сохранялся и в дальнейшем.
Специалисты из Пентагона пришли к выводу, что в случае Третьей мировой войны имеющегося ядерного оружия не хватит для полного «подрыва» советской военной экономики. Сценарий же ответных действий Кремля выглядел очевидным. Расположенная в Восточной Европе миллионная советская группировка начала бы марш на Запад и где-то через недельку вышла бы к Ла-Маншу. Остановить это вторжение американцы не могли ни собственными силами (ввиду их сравнительной малочисленности), ни ядерными ударами (даже если бы и нашлась пара-тройка свободных бомб), поскольку тогда пришлось бы бомбить территории собственных союзников.
Еще одна проблема американцев заключалась в отсутствии эффективных средств доставки заряда. Уничтожившего Хиросиму «Малыша» сбросили с бомбардировщика В-29, но, при всех достоинствах, эта «летающая крепость» все-таки не являлась неуязвимой для вражеской авиации. Так что японские ВВС могли спасти Хиросиму (если бы, конечно, их командование знало о готовящемся налете). Понятно, что закаленные во Второй мировой войне советские ВВС могли прикрывать территорию своей страны с гораздо большим успехом.
К тому же в результате раздела сфер влияния Сталин создал вдоль западных границ СССР внушительный санитарный кордон, включавший государства с коммунистическими правительствами – ГДР, Польшу, Чехословакию, Венгрию, Румынию, Болгарию. После этого, чтобы добраться со своих западноевропейских баз до крупнейших промышленных центров СССР, американским самолетам следовало преодолеть над недружественной территорией расстояние от 500 до 1000 километров.
В общем, в Белом доме для противостояния с Москвой предпочли более сдержанную «доктрину сдерживания» Джорджа Кеннана. Большинство западноевропейских стран мытьем и катаньем затащили в НАТО, который играл роль американского форпоста в Старом Свете.
Корейский узел
3 сентября 1949 года на основании данных авиаразведки Трумэну сообщили, что атомная бомба у Советского Союза все-таки появилась. Стало ясно, что отставание по ядерному оружию Москва наверстывает слишком стремительно, и уже в декабре в Пентагоне утвердили план «Дропшот» (наиболее адекватный перевод – «контрольный выстрел»), предусматривавший ведение полномасштабной войны против СССР и его союзников.
В качестве объектов ядерных ударов указывались 104 советских города, включая Москву, Ленинград, Свердловск, Челябинск, Ташкент, Алма-Ату, Баку, Севастополь, Владивосток и другие. На них выделялись 292 атомных бомбы. Грянувшая в 1950 году Корейская война, казалось бы, могла дать толчок для реализации этого плана. Но все вышло не так просто.
Теоретически уязвимыми для ударов были дальневосточные и сибирские промышленные центры СССР, но, чтобы добраться до них, требовалось преодолеть уже не сотни, а тысячи километров. В Пентагоне учитывали и насыщенность Дальнего Востока средствами ПВО. К тому же, о возможностях советской авиации можно было судить по действиям сражавшейся в Корее засекреченной 324-й истребительной дивизии, нанесшей американцам ущерб, заметно превышающий собственные потери (в том числе были сбиты 17 В-29).
В Советском Союзе между тем приступили к созданию новых систем противовоздушной обороны, включавших комплексы ракет-перехватчиков. Вскоре после смерти Сталина и к моменту окончания Корейской войны вокруг Москвы появились так называемые Большое, или Внешнее, и Малое, или Внутреннее, кольца ПВО, надежно прикрывшие столицу от ядерных ударов.
В том же 1953 году американцы испытали ракету «Редстоун». Советская сторона ответила ракетой Р-5М в 1956 году. Но ту и другую ракеты еще требовалось довести до ума, запустить в серию, поставить на боевое дежурство. В общем, даже в десятки раз превосходя СССР по количеству и мощи ядерных зарядов, вплоть до конца 1950-х годов американцы могли рассматривать в качестве средства доставки только бомбардировщики, которые, с учетом бурного развития средств ПВО, становились все уязвимее.
«Щит и меч» по-американски
В январе 1954 года госсекретарь США Джон Фостер Даллес, выступая перед Советом по международным отношениям, огласил доктрину так называемого «массированного возмездия», согласно которой американцы делали ставку на количественное преимущество в ядерном оружии. При этом открытыми оставались вопросы: что делать с советскими войсками в Восточной Европе, которые в случае начала войны начнут наступление к Атлантике? Лупить ядерными бомбами прямо по ним, а заодно и по бедным европейцам? Здесь главные надежды возлагались на армии стран европейских членов НАТО, которые должны были играть роль «щита», ведя борьбу обычными средствами, пока американцы будут рубить СССР «мечом» – ядерным оружием.
Через два месяца встревоженный такой воинственностью Хрущев озвучил идею присоединения Советского Союза к НАТО, которая, конечно, была отвергнута, причем западные правительства постарались, чтобы информация об этом предложении не дошла до широкой общественности.
На самом деле европейцы вполне были готовы к подобной договоренности. Когда в 1955 году на учениях «Карт-бланш» командование НАТО проиграло сценарий «доктрины щита и меча» (бывшего «массированного возмездия»), выяснилось, что ядерными ударами СССР по Западной Европе будет уничтожено не менее 1,7 миллиона европейцев. В Париже, Лондоне, Риме прекрасно понимали, чьи это будут миллионы.
Чтобы блокировать миролюбивые инициативы англичан и французов, американцы ввели в состав НАТО полностью зависимую от них Западную Германию. Через пять дней после этого события – 14 мая 1955 года пришло сообщение о подписании в Варшаве союзного договора и создании альтернативного НАТО военного блока в составе СССР, Польши, ГДР, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании.
Опасаясь удара американцев, Хрущев отчаянно блефовал во время своих заграничных вояжей. В Англии на вопрос жены британского премьера Энтони Идена «Какие у вас ракеты? Далеко они могут летать?» он ответил: «Наши ракеты могут доставать не только ваши острова, но и дальше полетят».
Язык у Никиты Сергеевича был как помело, дальность советских ракет тогда едва переваливала за 1000 километров. Но о том, чего в реальности добились советские конструктора, благодаря плотной завесе секретности, на Западе только догадывались.
Когда осенью 1956 года грянули сразу два кризиса – Венгерский и Суэцкий – Никита Сергеевич пригрозил остановить англо-франко-израильскую интервенцию против Египта с помощью ядерного оружия. Это был как бы намек, что и в Венгрию натовцам лучше не соваться. В реальности ракета Р-5М еще находилась на стадии испытаний, а без нее до Суэца было не дотянуться. Но блеф удался, да еще и своими дерзкими заявлениями Хрущев выиграл время необходимое для ликвидации отставания в ядерной сфере.
Три года (1957-1959) он обрабатывал страны НАТО, совершил весьма яркую поездку в Соединенные Штаты, чтобы добиться, в конце концов, согласия на встречу лидеров четырех держав – СССР, США, Англии и Франции. Советские, да и зарубежные СМИ много трубили о начавшейся «разрядке» международной напряженности и о том, что с холодной войной, возможно, скоро будет покончено. Однако за полмесяца до встречи (1 мая 1960 года) советские ПВО сбили в районе Свердловска американский самолет-разведчик, причем пилотировавший его летчик Пауэре после катапультирования был задержан.
Хрущев в связи с этим вволю поиздевался над корявыми разъяснениями американского Госдепартамента, но затем начал делать заявления одно резче другого. Наконец, когда дело дошло до выпадов лично в адрес Эйзенхауэра, стало ясно, что толку от совещания не будет. Когда вместо республиканца Эйзенхауэра президентом стал демократ Джон Кеннеди, казалось, что «свет в конце тоннеля» снова забрезжил. Но Хрущев сделал еще одно неаккуратное телодвижение.
Изгнание «Юпитера»
Вообще-то, Никита Сергеевич всего лишь пытался исправить невыгодную для Кремля военную и геополитическую ситуацию. Начнем с того, что превосходство США над СССР в ядерных ракетах было семнадцатикратным. Плюс ближайшие натовские ракетные базы имелись в Турции, на самой границе с советским Закавказьем.
Хрущев довольно логично решил, что Кремль тоже имеет право разместить свои ракеты на примерно таком же расстоянии от Соединенных Штатов. Идеальным местом для этого была Куба, лидеры которой надеялись, что наличие на их территории подобного оружия поможет предотвратить открытую американскую агрессию против Острова свободы.
В результате СССР и США с трудом удержались от того, чтобы использовать друг против друга атомное оружие. Советской стороне пришлось дать обратный ход, а янки убрали из Турции злополучные ракеты «Юпитер», подчеркнув, впрочем, что они все равно устаревшие. Более современные ракеты «Поларис» американцы развертывали на подводных лодках.
Хрущев, в сущности, все же ослабил угрозу на южном рубеже, но выглядел проигравшим, что сыграло определенную роль в его смещении. Зато после Карибского кризиса была установлена прямая телефонная линия между Кремлем и Белым домом. Здраво проанализировав случившееся, «команда» Кеннеди пришла к выводу, что, по крайней мере на ближайшие годы, от мысли достигнуть военного превосходства над СССР придется отказаться.
Конечно, на первый взгляд все выглядело не так уж плохо для США и НАТО. Страны Варшавского договора были обложены кольцом американских военных баз с размещенными на них ракетами среднего радиуса действия. Советский Союз при помощи аналогичных ракет мог дотянуться разве что до Западной Европы, но никак не до Соединенных Штатов.
Но в том-то и дело, что к тому времени СССР обзавелся еще и межконтинентальными ракетами, о чем американским гражданам не сообщали, чтобы не травмировать их психику! И люди посвященные знали, что в случае атомной войны потери сторон будут практически равными.
В общем, после 1962 года внешнеполитическая доктрина Белого дома стала менее задиристой и самоуверенной, что вкупе с поражением во Вьетнамской войне подготовило почву для начавшейся в конце 1960-х годов политики разрядки.
