Непонятый современниками «человек- радар» унес свою тайну в могилу

В XVIII веке единственным средством дальновидения была подзорная труба. Увы, ее возможности были ограничены: корабли можно было увидеть, если они пересекли линию горизонта. Никаких радаров и в помине не существовало. Неудивительно, что дар французского инженера, способного предсказать появление кораблей в порту острова Иль-де-Франс, вызвал небывалый ажиотаж…

The ‘Mauritius’ and other East Indiamen
*oil on canvas
*104 × 199 cm
*signed c.: Vroom
*ca. 1600 – ca. 1630

4 мая 1738 года в анжуйском городке Шантосо у супругов Матюрена Боттино и Маргариты Ле Фу родился младенец мужского пола, которого окрестили Этьеном. Семья, очевидно, была не из обеспеченных, потому что образования Этьен не получил и к 15 годам не умел ни читать, ни писать, ни считать. К тому времени Боттино перебрались в Нант.

Юноша из Нанта

Нант был крупным портовым городом, и Этьен, как все мальчишки, жившие на берегах Луары, мечтал стать моряком. Океан был рядом, лишь протяни руку. Каждый день в Нант и из Нанта двигались по Луаре шаланды, груженные товарами, в порту стояли огромные парусники, а в тавернах пьянствовали сошедшие на берег моряки. Быть моряком – значило быть свободным. Этьену повезло: удалось определиться на торговое судно. Он получил практический опыт, освоив в торговом флоте обязанности лоцмана. Должность требовала хорошей памяти и большого внимания. Но для того, чтобы стать капитаном, требовалось большее – образование. Тут-то и выяснилось, что у юноши есть задатки математика, и его взяли на обучение в Политехническую школу. После ее окончания он мог стать инженером. Но это было не совсем то, о чем он мечтал. Потому новоиспеченный инженер определился на военный флот и скоро уже оказался в морском арсенале Бреста. Здесь ему удалось получить офицерский патент.

После нескольких плаваний его захватила другая идея. Он открыл в себе некий дар. Оказалось, что каким-то не совсем ясным ему самому способом иногда он может «видеть» землю и встречные корабли на расстоянии до 250 лиг, то есть больше, чем на тысячу километров! И он стал экспериментировать. В 1762 году он записал: «Мне пришло в голову, что корабль, приближающийся к берегу, должен иметь какое-то влияние на атмосферу и позволять натренированному глазу обнаружить его приближение еще до того, как он станет видимым. После многих наблюдений я стал думать, что могу это влияние замечать». Но для совершенствования дара, как скоро он понял, нужны безоблачное небо и открытые воды. В Бресте ничего такого и в помине не было. И он покинул королевский флот, нанялся в Ост-Индскую французскую торговую компанию и с большим удовольствием получил назначение в Порт-Луи, на острове Иль-де-Франс, который сегодня называется Маврикием. Молодому человеку едва исполнилось 26 лет.

Остров Маврикий

С 1715 года Иль-де-Франс принадлежал французам. Он располагался в Индийском океане восточнее Мадагаскара, был окружен коралловыми рифами и имел тропический климат. Небо большую часть года оставалось безоблачным, хотя с декабря по март дули шквалистые ветра и лил дождь. Скука на острове была смертная, обязанности несложные, развлечений – практически никаких. Так что, когда в 1764 году Боттино оказался в этом раю с кокосовыми пальмами и пляжами с белым, как сахар, песком, он большую часть дня стал проводить на отличном наблюдательном пункте – нависающей над Порт-Луи горе Монтань-Лонг. Оттуда открывался отличный вид на океан. При ясном небе зоркий глаз мог увидеть корабли у самой линии горизонта. Но-не за ним.

Боттино учился «видеть» корабли за линией горизонта. То, чем он занимался, Боттино искреннее считал наукой и даже дал новой науке название – наускопия. Как многие французы той эпохи, он верил в силу «животного магнетизма» и опыты Франца Месмера. По сути, наускопию он стал разрабатывать всего на несколько лет раньше «животного магнетизма» Месмера. И, кажется, пытался проводить между ними какую-то параллель.

Эксперименты Боттино не могли не вызвать интереса у жителей острова. Ведь появления в порту торговых кораблей ожидали с нетерпением, а если они запаздывали – едва не с отчаянием. Боттино всерьез уверял, что знает не только, где находится двигающийся к острову корабль, но и под каким флагом он идет. С 1770 года он заключал со скептиками пари и почти всегда выигрывал. Поскольку сведений о приближающихся кораблях нигде получить он не мог, а прогнозы давал за несколько дней, то скоро на острове его стали считать одни великим ученым, другие – колдуном. Особенно «фокусы инженера» не нравились тогдашнему губернатору Ла Брийану, и, поймав Боттино на ошибочном предсказании, тот радостно отправил его в ссылку на Мадагаскар. Хорошо еще, что продлилась она сравнительно недолго и новый губернатор, виконт Франсуа де Суйяк, вернул инженера на Иль-де-Франс.

Губернатор был весьма заинтересован предсказаниями Боттино. Ведь тот в августе 1782 года смог назвать дату появления французской эскадры. И она пришла точно по его прогнозу. Однако спустя пару дней инженер снова сделал предсказание: к Иль-де-Франсу направляется еще одна эскадра из 11 кораблей. Это могли быть только англичане, находившиеся с Францией в состоянии войны. Остров охватила паника. Даже те, кто не верил Боттино, ожидали нападения на остров. Пережив ужас ожидания, они были ошарашены новым предсказанием: вражеский флот сменил курс. Самое интересное, что вернувшийся из разведки французский корвет полностью подтвердил «показания» Боттино: англичане двигались на Иль-де-Франс, но потом неожиданно сменили направление. Губернатор был готов предложить «человеку-радару» огромную единоразовую выплату и пожизненную пенсию, если тот откроет тайну своей «наускопии». Но Боттино отказался. А в 1784 году он покинул остров и вернулся во Францию.

Франция, насмешки, нищета

Боттино жаждал представить свою «наускопию» морскому ведомству и королевскому двору, чтобы она послужила на пользу отечества. Он заручился поддержкой влиятельных людей, получил рекомендательные письма, собрал целый ворох справок о полном совпадении прогнозов с действительным положением дел – 109 верных прогнозов и только две ошибки. Но в Париже «наускопией» не заинтересовались. Не прошло и пяти лет, как грянула революция. К власти пришли республиканцы, которые ни в какую «наускопию» не верили. Даже лояльно настроенный к Боттино Марат с иронией отзывался об этом чудаке.

Что оставалось делать инженеру? Он засел за мемуары, приправленные горечью и разочарованием. Но, описывая свои злоключения и воздавая хвалы расширяющей горизонты познания «науке», секреты «наускопии» читателям он так и не открыл. Единственное, чего он добился публикацией этого труда – потока насмешек аббата Фонтене в Journal General de France. Смысла оставаться во Франции не было. В 1793 году он вернулся на Иль-де-Франс, иногда делал предсказания, но после скандала в 1810 году со своим единственным учеником Луи Фейяфе, который назвал точное время нападения английской эскадры и был поднят на смех и даже попал в тюрьму «за распространение ложных слухов», а эскадра-таки появилась и захватила остров, Боттино покончил и с этим. Жить ему оставалось недолго. В 1813 году он умер в полнейшей нищете.

Незадолго до смерти он успел закончить еще одну книгу мемуаров. В них он признавался, что любой внимательный человек способен освоить «наускопию», для этого даже не нужно иметь хорошее образование, главное – подмечать детали, малейшие завихрения в атмосфере и на воде, которые следуют за кораблями и позволяют их увидеть. Фейяфе тоже говорил, что «изображение кораблей отражается на небосводе в виде коричневого облака, очень тонкого на концах и направленного параллельно горизонту. Это облако будет занимать один, два, три градуса, в зависимости от того, находится корабль близко или далеко, позволяя определить его особенности, количество парусов, курс… Но, как только корабль станет виден на горизонте, следующее за ним небесное облако исчезает».

Поскольку и Боттино, и Фейяфе делали успешные прогнозы и это было документально подтверждено, то, непонятно как, но «наускопия» работала. Пользуясь мемуарами инженера и рассказами его современников, некоторые альтруисты пробовали на протяжении всего XIX века заново открыть секреты «морского видения». Но безрезультатно. А в 1938 году, после изобретения радара, интерес к «наускопии» исчез. Навсегда…