Россия в XIX веке провела десятки военных кампаний. Но Русско-турецкая война 1877-1878 годов на особом счету. Это единственный случай, когда к боевым действиям императора и правительство подтолкнуло… общественное мнение. Просвещенная Россия давно мечтала освободить христианские (а особенно славянские) народы от турецкого владычества.
«НЕ ЕХАТЬ КАК-ТО СТЫДНО»
В апреле 1876 года Болгария восстала против османского правления. Русская печать широко откликнулась на те события, в которых участвовали и русские офицеры. Братушкам сочувствовали почти все, в первую очередь — патриоты. Журналисты надеялись, что для болгарского народа «заблестит заря новой жизни, о которой он так бесплодно мечтал в течение последних веков и которую заслужил вековыми страданиями». Когда османы потопили это восстание в крови, в России стали раздаваться призывы немедленно помочь балканским братьям. Бурлила Босния и Герцеговина, сражалась за свою свободу Сербия.
Князь Владимир Мещерский так писал о тогдашних настроениях в армии: «Здесь офицеры такого-то полка пишут совокупно: «Нас много, желающих сражаться за освобождение славян; авось будет война; а пока скажите, бога ради, можем ли мы ехать в Сербию на средства Славянского комитета и что нужно предпринять? Не ехать как-то стыдно».
Сербскую армию возглавил русский генерал Михаил Черняев, который говорил: «Если славянское дело победит, я войду в историю как славянский Вашингтон». Однако он не сумел добиться победы. Стало ясно, что для освобождения «братьев по вере» необходимо участие государства, частными инициативами не обойтись.
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫЙ РАСКЛАД
Власть, конечно, относилась к военной перспективе гораздо осторожнее. Так, военный министр Дмитрий Милютин понимал, что рано или поздно новая война с Турцией станет неизбежной, но следует как можно дольше ее оттягивать. Почему? «Может выйти то же, что было в Крымскую войну, опять вся Европа опрокинется на нас», — написал военный министр в дневнике. Реакции Запада опасались — вполне закономерно. Князь Владимир Мещерский вспоминал: «В кабинете князя Горчакова рассуждали так: Россия войдет со своими несколькими корпусами в Болгарию, ей не нужно содействие ни сербских, ни румынских войск, ни болгарского народа; русские войска дойдут к концу лета до Балкан, и Турция предложит нам мир, который мы примем. Надо-де стараться не устрашить Европу слишком большим количеством русских войск на Балканском полуострове и в то же время не привлекать к военным действиям славянских войск, во избежание славянского пожара».
Да и император Александр II к военным перспективам относился двойственно. До него, начиная с петровских времен, только при Елизавете Петровне и Павле I России не доводилось воевать с османами. И все-таки две империи — Османская и Российская — начали готовиться к кампании.
ПЛАН ОБРУЧЕВА
В конце 1876 года Россия провела мобилизацию. Численность Дунайской армии, которая должна была действовать против турок, увеличилась до 235 тысяч солдат и офицеров. Генерал-лейтенант Николай Обручев — сторон-ник немедленной войны против турок — уже составил подробный план боевых действий, к которому приложили руку и Милютин, и сам император, и великий князь Николай Николаевич. На болгарских партизан Обручев тогда не надеялся, намеревался решить дело только силами русской Дунайской армии. Суть плана кратко можно определить так: русская армия должна была закрепиться на пространстве между Балканами и Дунаем и стремительным наступлением выйти к предместьям Константинополя. На всю операцию Обручев отводил несколько месяцев. Оказавшись в отчаянном положении, султан Абдул-Хамид II должен был проявить сговорчивость на мирных переговорах и дать свободу православным народам. На бумаге все выглядело необычайно эффектно.
Однако Обручев несколько недооценил боеспособность турецкой армии. Благодаря помощи англичан и французов, они превосходили наши войска по качеству стрелкового оружия. И, уступая в боевой подготовке, были готовы сражаться самоотверженно. Турецкие паши понимали: эта война может стать для них последней. Поражение означает быстрый распад Турции как империи. И поэтому османы сопротивлялись яростно, с религиозным фанатизмом.
ДОБРОВОЛЬЦЫ-ОХОТНИКИ
Для русских фактически это была война добровольцев, или, как тогда чаще говорили, охотников — тех, кто готов жертвовать собой бескорыстно. Герой туркестанских кампаний молодой генерал Михаил Скобелев стремился туда не мытьем, так катаньем. Вот уж кто рвался в бой! В итоге его определили в казачью дивизию отца. Но после переформирования частей Скобелев напросился ординарцем к генералу Михаилу Драгомирову. Это был исключительный случай: они находились в одном звании — оба генерал-майоры. Но перед скобелевской энергией не могли устоять правила: он чувствовал, что вместе с Драгомировым можно будет окунуться в настоящие горячие дела.
БОЙ У ЗИМНИЦЫ
12 апреля 1877 года император Александр II, прибыв к войскам в Кишинев, торжественно объявил войну Турции. По согласованию с румынским правительством русская армия перешла границу с Румынией и двинулась к Бухаресту. В боевом дебюте войны решающей операцией стало форсирование Дуная — в середине июня 1877 года, в беспокойную погоду.
Место для переправы было избрано в районе деревни Зимницы, на противоположном берегу от которой находился болгарский городок Систово. Главную задачу возложили на отряд Драгомирова. При этом русская артиллерия энергично обстреливала крепость Никополь, чтобы убедить турок в том, что переправа будет происходить именно там, а не у Систова.
Перед началом операции Драгомиров произнес речь, которую завершил решительными словами: «Середины у нас нет и быть не может: мы должны все быть за Дунаем или в Дунае». Солдаты ответили громогласным «Ура!». Но Драгомиров был неспокоен. Для него это был вызов. Всеми уважаемый теоретик, знаток военного искусства, он впервые применял свои знания на практике — и не мог унять волнения.
Первые понтоны доставили на правый берег Дуная два батальона 53-го Волынского полка. Турки их проглядели. Но следующим отрядам уже пришлось переправляться под огнем, и на берегу их ожидали османы. К 8 часам утра к месту переправы подошел русский пароход «Аннет», переброску войск удалось активизировать, но турки завязали жестокий бой за систовские высоты и у Зимницы. Подключили артиллерию, вовсю палили по понтонам. Под артиллерийский обстрел попали и Драгомиров со Скобелевым. К счастью, снаряды пролетали мимо.
И тут удалось отличиться Скобелеву, который давно мечтал доказать друзьям и недругам, что умеет воевать не только против среднеазиатских «халатников». С четырьмя ротами он неожиданно ударил туркам во фланг, заставил их отступить, открыв путь для русской переправы. «Вперед, молодцы, турок бежит!» — громкий голос Скобелева даже в адском громыхании боя слышали все солдаты и шли за ним. Генерал знал: османам нельзя отдавать инициативу, показывать слабину — и не прекращал атаки. К 2 часам дня основные силы переправились на турецкий берег. Систово было взято. Солдаты сооружали мосты, на правый берег в полной безопасности переправлялись тяжелые обозы… Первую победу русская армия завоевала мужеством и умением.
Так начиналась война, которая осталась в истории Европы как самая справедливая и благородная. В Болгарии память о ней чтут свято — как и могилы русских солдат.
В результате Русско-турецкой войны 1877-1878 годов государственность Болгарии была восстановлена. Тогда же увеличились территории Сербии, Черногории, Валахии и Молдавии.
