Имя османского путешественника Эвлии Челеби известно только историкам. А ведь в свое время он был знаменит, его ю-томное сочинение «Сейяхатнаме» («Книга путешествий») цитировали многие ученые. Правда, только в самой Османской империи. И даже сегодня текст «Сейяхатнаме» лишь частично переведен на другие языки.
Эвлия Челеби родился, как бы мы сегодня сказали, в хорошей семье. В его роду, происходившем из Кютахьи, было даже несколько великих шейхов – лидер суфизма XII века Ходжа Ахмед Ясави и не менее знаменитый мистик и аскет XIII века Хаджи Бекташ-и Вели. Дед Эвлии был знаменосцем в армии султана, а его отец, Дервиш Мехмед Зилли, был главой цеха придворных ювелиров – весьма высокая и почитаемая должность.
Помощь свыше
Не менее важное место в османском обществе занимал и двоюродный брат матери Эвлии – Мелек Ахмед-паша, который так же, как и она был по рождению не турком, а абхазом. Мелек Ахмед-паша был женат на дочери султана Мурада IV, занимал управленческие посты в разных городах империи и даже недолгое время был великим визирем. Иными словами, мальчик Эвлия, родившийся 25 марта 1611 года в Стамбуле, воспитывался в крайне благоприятной обстановке и был с детства окружен красивыми вещами, книгами и образованными талантливыми людьми.
Отец Эвлии, конечно, надеялся, что сын пойдет по его стопам и займет достойное место при дворе. Однако мальчика ювелирное дело не слишком интересовало, хотя, как воспитанный сын, он осваивал искусство резьбы по камню. Но дело отца продолжил брат Эвлии, Махмуд, у которого была склонность к этому искусству. А Эвлию в отрочестве больше привлекали правовые дисциплины, богословие и, разумеется, изучение Корана. Голос у него был красивый, Коран он читал так, что однажды во время торжественной службы в мечети Айя-София привлек внимание самого султана. Близость ко двору дала Эвлии шанс получить достойное образование, он увлекся суфизмом и даже вступил в суфийское братство. Кроме того, Эвлия научился хорошо ездить верхом, метать дротики и стрелять из лука. Военное дело интересовало его ничуть не меньше, чем богословие.
Но была у него еще одна страсть. Она была сильнее тяги к военной службе и богословию. Более того, эта его мечта была одобрена на небесах. Во всяком случае, именно так расценил сам Эвлия сон, который приснился ему в возрасте 19 лет. В этом сне Эвлия увидел себя в мечети Ахи Челеби, известной тем, что там Аллах исполняет желания верующих. В мечети стояли воины в полном вооружении, дверь была открыта, и в нее входили на молитву люди, окруженные сиянием. Эвлия с удивлением отметил, что лица всех этих людей излучают свет. Рядом с ним молился какой-то человек. Эвлия спросил, как его зовут, и с удивлением услышал, что это Саад ибн Абу Ваккас, первым проливший чужую кровь за ислам. Святой показал ему, где в этой мечети находятся ансары, мухаджиры и верные сподвижники Пророка. А затем подвел его к самому Мухаммеду и велел поцеловать ему руку и попросить о заступничестве перед Аллахом. Но Эвлия, вместо того чтобы попросить о заступничестве, неожиданно для себя произнес: «Помоги мне в моих путешествиях, о посланник Аллаха!» И Пророк ему вдруг
улыбнулся и обещал заступничество.
Столичные ремесленники
Эвлия проснулся и сразу же бросился к другу Ибрагиму, который занимался толкованием снов. Тот рассудил просто: значит, суждено Эвлии путешествовать. Отец Эвлии порекомендовал описать гробницы праведников и пророков, а знакомый шейх посоветовал начать путешествия прямо со Стамбула. Первая книга сочинения «Сейяхатнаме» как раз и посвящена столице Османской империи. Свое благословение на этот труд дал Эвлии и султан Муpaд IV.
К «путешествию по Стамбулу» Эвлия подошел со всей ответственностью. Он решил описать этот город так, как до него не делал еще никто – во всех тонкостях поведал о всех ему известных сторонах жизни столицы. Много внимания Эвлия уделил системе цехов, существовавшей в Стамбуле. О ней он был хорошо освдомлен хотя бы потому, что его отец возглавлял один из самых привилегированных цехов. У каждого цеха есть свой святой покровитель. Ремесленники, как он писал, объединяются согласно своей специальности и избирают старейшину, который должен следить не только за качеством изделий, но и за нравственностью и религиозной жизнью самих работников. Для того чтобы члены цеха чувствовали общность, они организуют пышные праздники – с гуляньями, песнями, посвящением подмастерьев в мастера, уличными шествиями. Близкие по специальности цеха организованы в более крупные структуры – бёлюки. Челеби насчитал 48 бёлюков, в которые входило около 1000 цехов. Причем в цеха объединялись не только стамбульские ремесленники, но и ведущие торговлю крестьяне, доктора, военные, актеры, музыканты. Каждый цех занимал определенную улицу или квартал, где находились лавки и мастерские.
Рассказывал Эвлия и о ритуалах, которыми сопровождается посвящение в мастера. Ювелиры, например, дважды ударяют посвящаемого по ногам золотыми проволоками, потому что, по преданию, однажды ученик превзошел умением своего учителя, и тот пообещал ему дать тысячу палочных ударов. Мать ученика дала мастеру 1000 золотых монет. Тот велел ученику вытянуть из этих монет 500 золотых проволок, а когда он это сделал, взял проволоки и дважды ударил юношу по ногам. Ученика звали Сулейман, а в историю он вошел как десятый султан Османской империи Сулейман Великолепный.
В Стамбуле было множество искусных мастеров. Вышивальщики, чеканщики, штамповщики, граверы славились и за пределами Османской империи. Родоначальником цеха граверов считался Тахир Аджеми, который украсил ворота мечети в Мекке искусно вырезанной по серебру надписью: «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его». Среди особо искусных мастеров Челеби называл грека Михаила, который славился изготовлением тонко расписанных футляров для сабель, кинжалов и часов, он очень ценился при дворе, а его изделия отправлялись в качестве подарков в другие страны. Творения талантливых мастеров стоили очень дорого, это позволяло расширять производство и закупать дорогостоящее сырье. У гранильщиков драгоценных камней, как писал Челеби, столько алмазов, рубинов, бирюзы, агатов, кораллов, что их число знает только Аллах. Не менее богаты ремесленники, которые отделывают золотом и драгоценными камнями оружие и предметы быта. Для того чтобы избежать подделок, в Стамбуле принято ставить на серебро клеймо. Но делает это назначенный султаном пломбировщик, а не член цеха. Прежде чем поставить клеймо, он проверяет качество серебра.
От Стамбула до Каира
В 1640 году Эвлия совершил первое путешествие за пределы Стамбула – в Бурсу, Измир, Трабзон, Анапу. А годом позже отправился в военное «турне» – в качестве кавалериста-сипаха, в Крым и Азов. Впрочем, азовская кампания для турок сложилась неудачно, но Эвлии дала массу новых впечатлений. В последующие 26 лет Эвлия систематически принимал участие в военных походах, увидел своими глазами Крит, Северный Кавказ, Сирию, Ливан, Палестину, Болгарию, Иран, Украину, Хорватию, Албанию, Венгрию, Чехию. Он участвовал в осаде 11 крепостей и 10 раз сражался лицом к лицу с противником. С дипломатическими миссиями он посетил Вену, Пешт, Валахию, Молдавию, побывал в Германии, Дании, Польше, и даже плавал по Волге от Астрахани до Казани. Жителей Казани он назвал истинными борцами за веру, но сама Казань ему не понравилась: в ней «нет садов и палисадников, однако имеется множество огородов с плетнями».
В 1668 году Эвлия побывал в Греции, посетил множество островов в Адриатическом море, основательно поколесил по Сирии и Анатолии, а затем отправился в Мекку. Ведь каждый мусульманин должен хотя бы раз в жизни совершить хадж. Последние годы жизни он провел в Египте, где шлифовал до блеска литературный слог своего сочинения. Каир он описал не менее детально, чем Стамбул – со всеми его цехами, гильдиями, обычаями и праздничными шествиями. Каир напоминал ему родину, по которой, вероятно, Эвлия тосковал. «Во всем мире, кроме Османской империи, нет города, где было бы такое море людей и такая плодородная земля, как здесь», – писал он. В этом городе он и умер не то в 1679, не то в 1682 году. А труд его жизни оказался на пыльной полке каирской библиотеки, пока в 1742 году его там не нашел глава дворцовых евнухов Ходжа Бешир Ага. Тогда-то и пришла к путешественнику Эвлии Челеби посмертная слава.
