«Высокая и стройная. Очень тонкая — мне кажется, ее можно всю в узел завязать… Волосы с рыжим оттенком. Глаза — настоящие кошачьи, но как она гордо и высокомерно умеет ими смотреть», — писал Достоевский в романе «Игрок», рисуя портрет роковой женщины, вошедшей в его мрачную жизнь. Аполлинария Суслова… Женщина, планетой губительной страсти воссиявшая над судьбой великого русского писателя. Femme fatale, принесшая с собой все восторги нечеловеческой страсти и все беды такого же нечеловеческого страдания, вся — опьянение и припадок падучей.
Позади была каторга, мертвый дом, населенный убийцами и насильниками, любовь к нервной и нежной Марии Исаевой, позади была юность, наполненная великими обманами и разочарованиями. Он был уже немолод — 40 лет. По тем временам, к старости приближался. И все, что у него было теперь, — должность редактора литературного журнала, угрюмый и замкнутый характер и приступы эпилепсии. В юности он участвовал в изнасиловании крестьянской девочки — об этом ужасном поступке он не забывал никогда. А та, что нынче пронзила его огненным копьем рока — Аполлинария, — некогда была крестьянской девочкой, дочерью крепостного графа Шереметева.
БАРЫШНЯ- КРЕСТЬЯНКА
Она родилась в селе Панино Нижегородской губернии в 1839 году. Ее отец, крепостной крестьянин, дослужился до управляющего имениями графа, благодаря чему устроил своих дочерей в Смольный институт благородных девиц и дал им блестящее образование. Барышни-крестьянки вольнослушательницами посещали лекции в университете, дружили с анархистами и революционерами, участвовали в первых студенческих демонстрациях. Аполлинария, Полина, отличалась неукротимым темпераментом и силой воли; она нарушала все запреты и переступала все рамки морали, свысока смотря на испуганных обывателей своими кошачьими глазами. Ее повести и рассказы печатались в литературных журналах; в редакции одного из них она и познакомилась с Достоевским, тогда уже известным писателем. Он был нехорош собою: маленький, сутулый, неказистый, с желтоватым старческим лицом, жидкой бородой. К тому же он был женат, хотя и жил отдельно. Превознося страдание и самопожертвование в своих гениальных романах, Федор Михайлович не слишком обременял себя заботами о супруге. Она умирала от кровохаркания, а он разъезжал по теплым краям, посещая Италию, Францию, наслаждаясь красотами природы и проигрывая в страстно любимую им рулетку баснословные суммы. Он был противоречив и странен, как и положено русскому гению. Но еще более странна и противоречива была эта тонкая и стройная девушка, так властно вошедшая в его жизнь. Это о ней он мечтал, ее ждал, о ней грезил на каторге, в грязном Семипалатинске, ее удивительный и мучительный образ видел в эпилептической ауре, предшествующей грозным припадкам.
И АНГЕЛ, И ДЬЯВОЛ
Он узнал ее сразу и потянулся неудержимо. Она не стала сопротивляться, милостиво позволила обладать собой, а после сразу же принялась мстить своему любовнику, превратив его жизнь в геенну огненную. Она издевалась над ним и мучила его всеми возможными способами, доводя мучительство до высшего наслаждения; он теперь был словно пьян тяжело и беспросыпно. И в этом состоянии он создал лучшие свои романы, самые сильные женские образы. Он боялся ее, временами ненавидел, но тянулся неудержимо, как наркоман тянется к шприцу, а игрок — к рулетке. Он валялся у Полины в ногах, когда она уезжала во Францию. «Он упал к моим ногам и, сжимая в объятиях мои колени, громко зарыдал: «Я потерял тебя, я это знал!» — писала Аполлинария в своих дневниках. Федор Михайлович был готов на все, лишь бы не потерять своего черного ангела, свою дорогую истязательницу. «Больная эгоистка» — так назвал он ее в своих письмах, потрясенный открывшейся ему бездной души Полины.
Она то приближала его к себе, то жестоко отталкивала. То отказывала в близости, то душила в объятиях, осыпала упреками и признаниями… Она заменила — пусть и на время — другую пагубную страсть — рулетку. И он писал и писал, гонимый нуждой в деньгах для вечной игры и для удовлетворения своих диких и необузданных страстей. Издатели торопили его, пользуясь вечной потребностью писателя в деньгах; и под этим нажимом он всего за несколько ночей создавал гениальные произведения. А Полина мерцала холодным светом далекой и странной звезды, даря ему вдохновение, образы, сюжеты…
УНИЖЕННЫЙ И ОСКОРБЛЕННЫЙ
Разрыв был неминуем, он знал это с той секунды, как они стали близки. Полина двигалась по своей эгоистической орбите, не уклоняясь от нее ни на йоту. Федор Михайлович был готов жениться на Аполлинарии, бросив чахоточную Марию (а вскоре несчастная и вовсе покинула скорбную земную юдоль), но Полина была против брака. Свобода была ей дороже всего.
В конце концов Аполлинария оставила Достоевского. Измученный, растоптанный, униженный и оскорбленный, он надеялся обрести покой, но без Полины его жизнь потеряла смысл. Как запойный пьяница, готовый душу продать за горечь адского зелья, он писал ей отчаянные письма, называя то «вечным другом», то «холодной эгоисткой», а она все удалялась и удалялась…
КРАСНОЕ ИЛИ ЧЕРНОЕ
В декабре 1868 года Полина уехала в село и открыла там пансион для девочек. Чему эта роковая особа учила наивных поселянок — остается только догадываться, но спустя год смотритель училищ города Шуи распорядился пансион закрыть, а Аполлинарии запретили впредь заниматься педагогической деятельностью.
Полина с легкостью забыла неудачный опыт, вновь погрузившись в литературные занятия. Но и путь в журнал под редакцией Достоевского был ей теперь закрыт. Федор Михайлович женился на добром ангеле — Анне, но никак не мог забыть свою повелительницу и губительницу Полину. Он все писал и писал ей, настаивая на том, что чрезвычайно счастлив в новом браке, иногда они даже виделись, однако вместе быть уже не могли. Всю силу нереализованной страсти Достоевский перенес на проклятую рулетку, выманивая у новой жены последние деньги, оскорбляя ее лишь затем, чтобы поставить несколько монет на красное или черное. Руки писателя, когда-то сжимавшие дорогие колени возлюбленной, теперь готовы были сжимать нежное горло супруги, лишь бы раздобыть денег на игру. Жесточайшие эпилептические припадки следовали один за другим, и, даже удалившись, Аполлинария мучила его последним, неистовым страданием, навеки запечатлев свой кошачий образ перед замутненным взглядом писателя.
ХЛЫСТОВСКАЯ БОГОРОДИЦА
А что же она? Она продолжала жить. Черный свет ее звезды притянул розовощекого 20-летнего студента Васю Розанова. Его охватила та же роковая страсть, что уже погубила его кумира. Вася немедленно сделал Полине предложение руки и сердца, которое было благосклонно принято. Да и могло ли быть иначе, ведь Аполлинарии к тому времени исполнилось 40 лет!
Впрочем, их «счастливый» брак продлился недолго. В безумной пытке страсти и секса они прожили 6 лет, пока не разъехались: он — с ужасом и болью, она — с ненавистью. Розанов умолял ее вернуться. «Не вой», — холодно писала Аполлинария в ответ. «Хлыстовская богородица» — так позже назвал свою супругу знаменитый русский философ, любивший ее всей душой. «Я был до того несчастен, что часто желал умереть, только бы она жила и не хворала», — писал он. Но Полине не нужен был никто и ничто, кроме собственного мира, собственной гордой и одинокой души.
Впрочем, против Розанова она затаила малопонятную бабскую злобу: не давала ему развода много лет — даже тогда, когда он женился гражданским браком на другой, родил детей и состарился. Аполлинария сменила гнев на милость лишь перед самой своей смертью, на восьмом десятке дав согласие развестись с бывшим наивным студентом, а ныне — лысеющим отцом семейства…
“Участвовал в изнасиловании крестьянской девочки” – какой бред. Автору надо бы сдерживать свой полет фантазии.
Статья содержит недостоверную информацию, прошу обратить на это свое внимание. Меня лично затронули две фразы, не имеющие под собой ни грамма истины:
Автор,где вы нашли информацию об учебе сестер Сусловых аж в Смольном?? Они учились в московском пансионе Пеничкау . Надежда Суслова впоследствии писала: «Плохая нам с сестрой досталась школа, где мало развивался ум, совершенно не затрагивалось сердце, а только обременялась память и царила мертвящая дисциплина».