В Первую мировую войну исход противостояния зависел не столько от вооруженных сил, сколько от соотношения экономических потенциалов. И здесь «центральным державам» трудно было противостоять Антанте. Чтобы переломить ситуацию, германское командование выдвинуло концепцию «неограниченной подводной войны».
Хотя к 1914 году германский флот и считался вторым в мире по мощи, первым все равно оставался британский.
Англичане успешно пресекали попытки эскадр кайзера высунуться из своих портов, чтобы установить контроль над океанскими просторами. Зато неожиданно высокую эффективность продемонстрировали подводные лодки.
Новое, но грозное оружие
Как выяснилось, подводные лодки могли совершать дальние переходы и внезапно нападать на противника. Субмарина U-9 Отто Веддигена 22 сентября 1914 года сумела потопить три британских крейсера. Конечно, мастерство Ведигена сильно подкрепилось везением, но этот бой продемонстрировал, что потопить какой-нибудь транспортник для подлодки вообще не проблема.
До войны командующему германским флотом адмиралу Тирпицу доказывали, что для торговой блокады Британии хватило бы 200 субмарин, но строить такие суда вместо дредноутов он счел «легкомысленным занятием». Теперь же он кусал локти и пытался с максимальным эффектом задействовать все имеющиеся в наличии силы.
Мартиролог коммерческих судов открылся пароходом «Глитра», потопленным 20 октября 1914 года субмариной U-17. На дно его отправили в соответствии с гуманными нормами Гаагской конвенции, согласно которым требовалось обеспечить безопасность экипажа уничтожаемого судна. Однако успешное потопление «Глитры» обозначило тупик, в который уперлись кайзеровские стратеги.
Главные преимущества субмарин заключались в возможности скрытно подобраться и внезапно атаковать жертву, а затем быстро скрыться. Такая атака обычно осуществлялась вдали от берегов, до которых мог бы добраться экипаж уничтоженного судна. Поместить же этот экипаж на субмарине с тем, чтобы доставить в собственный или нейтральный порт, как правило, было физически невозможно. К тому же подобный церемониал приводил к потере времени и повышению риска, что субмарина будет настигнута военными кораблями противника.
Тень «дяди Сэма»
Немецкие подводники до поры до времени пытались следовать букве Гаагской конвенции и даже добились внушительных результатов, потопив множество торговых кораблей противника общим тоннажем более 300 000 тонн.
Англичане, к слову, отнюдь не вели себя как джентльмены, разрешив своим «коммерсантам» плавать под флагами нейтральных держав или перевозить военные грузы на пассажирских судах.
Подобное поведение отчасти развязывало немцам руки, и в 1915 году борьба на океанских просторах велась без особых церемоний. Апофеозом стало уничтожение 7 мая 1915 года субмариной U-20 трансатлантического лайнера «Лузитания», который, хотя и принадлежал Британии, считался чисто пассажирским, а значительную часть (129 из 1198) погибших составили граждане нейтральных еще Соединенных Штатов. Немцы оправдывались, что на «Лузитании» везли груз боеприпасов, и, как показали недавние подводные исследования, это оказалось правдой.
Но в 1915 году скандал был такой, что 1 июня германским подводникам вообще запретили топить крупные пассажирские пароходы, неважно, вражеские они или нейтральные, с военными грузами или без оных. Тирпиц в знак протеста подал в отставку, которую кайзер, впрочем, не принял.
19 августа грянул новый скандал, когда в результате потопления пассажирского парохода «Арабика» погибло 44 человека, и США снова выступили с решительными протестами. Допустим, на мнение Антанты кайзер мог бы и наплевать, но получить еще одного врага в лице США ему совсем не хотелось.
В результате было заявлено о том, что топить пассажирские суда перестанут, а уничтожение торговых судов ограничат акваторией, непосредственно примыкающей к британскому побережью.
Тем не менее от самой идеи «неограниченной подводной войны» в Берлине не отказались и даже видели в ней последний козырь, использовать который пока опасались, чтобы не рассориться со всем миром.
В ожидании нужного часа на германских верфях приступили к строительству подлодок с более сильным вооружением, а также повышенными водоизмещением, скоростью и автономностью плавания.
Первенец этой серии «Дойчланд» в июне 1916 года благополучно добрался до американского Балтимора, где принял на борт внушительный груз, а затем благополучно вернулся в Германию.
Не сумевшие перехватить его англичане поняли, что первый этап «неограниченной подводной войны» был легкой разминкой, но как подготовиться ко второму этапу, так и не придумали.
Топить без церемоний
Тучи над Туманным Альбионом сгущались. По расчетам Тирпица, тоннаж английского торгового флота составлял 16 миллионов тонн, и еще около 600 тысяч тонн ежегодно спускалось на воду. Примерно 40% доставляемых грузов требовалось для удовлетворения внутренних потребностей, а остальное шло на нужды фронта. Потеряв половину от имеющегося тоннажа, Англия вести войну будет не в состоянии, а без ее флота союзники на суше одни не управятся.
И кайзер решил рискнуть, объявив 31 января 1917 года о «неограниченной подводной войне». На практике это означало, что подлодки будут топить все коммерческие и пассажирские суда вражеских держав, а также коммерческие корабли нейтралов, хотя бы «предположительно» следующие в порты Антанты. Причем топить без предупреждения.
На самом же деле по факту такая война уже велась. Только за неделю, предшествовавшую этому решению, было потоплено 48 кораблей, в том числе нейтральные (1 шведский, 3 испанских, 10 норвежских, 1 датский и 1 нидерландский).
Но официальное заявление Вильгельма II не только позволило пропаганде Антанты очередной раз потрубить о «тевтонском людоедстве», но и давало президенту Вильсону повод ввести в войну США: ведь именно американцы получали основной гешефт от ведущейся в военное время, а следовательно, сверхприбыльной торговли с Британией.
Не случайно, узнав о решении кайзера, канцлер Бетман-Гольвег констатировал: «С Германией теперь покончено».
Конвои решают все
Даже подготовившись ко второму этапу «неограниченной подводной войны», флот кайзера располагал лишь 109 субмаринами, которые действительно делали все возможное. В апреле немецкие подводники достигли самого выдающегося успеха, потопив и повредив 512 торговых судов общим водоизмещением более 1 миллиона тонн и потеряв всего одну субмарину. Средние потери Антанты в течение трех первых месяцев 1917 года составили 664 тысячи тонны, то есть потери торгового флота Англии уже не компенсировались новыми кораблями, и он начал сокращаться.
Но два события опрокинули расчеты кайзера и Тирпица. Во-первых, в войну вступили США, и, хотя американская армия собиралась в Европу еще год, потерянные британские коммерческие суда теперь с лихвой компенсировались американскими. Во-вторых, союзники по Антанте перешли к системе конвоев, когда торговые корабли следовали не в одиночку, а большими группами и под охраной военных кораблей.
При такой системе, даже скрытно подобравшись к конвою и успешно проведя атаку одного или двух судов, субмарина имела мало шансов спастись от кораблей конвоя.
Параллельно предпринимались и другие меры. К обнаружению субмарин подключили авиацию. Для эвакуации поврежденных кораблей в порт организовали специальную спасательную службу. Суда конвоев оборудовали гидроакустической техникой и новейшими глубинными бомбами. Нейтралов заинтересовали высокими ценами и снижением тарифов.
Постепенно потери торговых судов стали снижаться: если за первые семь месяцев 1917 года страны Антанты потеряли 3 100 000 тонн, то в период с августа до декабря эта цифра уменьшилась до 1 400 000 тонн. Одновременно увеличились и немецкие потери, составившие в период с февраля по декабрь 62 субмарины. Взамен было построено 92 подлодки, но надежда удушить Англию «неограниченной подводной войной» рухнула. В модернизированном виде она реанимировалась уже ко Второй мировой.
