Весной 1918 года корабли Балтфлота были героически спасены от захвата немецкими войсками. Руководил операцией, известной как Ледовый поход, капитан I ранга Алексей Михайлович Щастный. Однако на родине подвиг морского офицера не оценили – новое правительство спешило избавиться от спасённых судов, а капитана обвинили в контрреволюционной деятельности и расстреляли. Так что в советскую историю Щастный вошёл не как герой Балтфлота, а как первая жертва расстрела по официальному приговору Революционного трибунала.
Путь морского офицера Алексей Михайлович Щастный происходил из потомственных дворян. Как и полагается сыну генерал-лейтенанта, юноша получил прекрасное военное образование. К началу Первой мировой войны Щастный был уже капитаном II ранга, имел немалый боевой опыт, неоднократно награждался различными наградами. Был женат, в семье подрастали двое детей.
За недолгое правление Временного правительства Щастный был назначен флаг-капитаном штаба Балтийского флота в звании капитана I ранга. А так как к этому времени должность командующего флотом была упразднена, то Щастный, по факту, возглавил Балтфлот.
Ревельская эскадра
К весне 1918 года положение дел для Балтийского флота было критическим. Корабли находились на зимних базах в Гельсингфорсе (сейчас — Хельсинки, Финляндия) и Ревеле (сейчас – Таллин, Эстония). Балтийское море было сковано льдом, суда остались без зимнего ремонта и нормального снабжения. Часть экипажа покинула корабли, многие офицеры были убиты взбунтовавшимися матросами.
А в это время к Ревелю стремительно приближались немецкие войска. Казалось, российские корабли станут легкой добычей, но планы противника по захвату Балтфлота остались несбыточными. За короткий срок, обходясь минимальными силами, русской эскадре удалось перебазировать суда из Ревеля в Гельсингфорс.
Решение по выводу кораблей в открытое море принимал лично Алексей Щастный, он же руководил операцией. Кан Щастному удалось сплотить матросов и организовать неосуществимую, казалось бы, миссию при отсутствии силовой поддержки – остаётся загадкой. Но, как бы то ни было, когда 25 февраля 1918 года немецкие войска захватили Ревель, эскадра из 56 кораблей уже уходила в Гельсингфорс, чтобы там объединиться с остальными силами Балтфлота.
Сдаться или сражаться
Однако успешный исход операции оказался лишь началом испытаний для Балтийского флота. Ситуация по-прежнему оставалась катастрофической, при этом следует учесть, что немецкие войска начали готовить наступление на Гельсингфорс.
Вот что агенты флотской разведки передавали в Мореной генеральный штаб: «Высадна немцев (…), имеет целью в ближайшее время занять Гельсингфорс, дабы помешать русским военным судам выйти в Кронштадт. Завладев ими, в случае возобновления войны с Россией, немцы будут смотреть на суда как на военную добычу, в противном случае суда будут переданы Финляндской Республике. Во всяком случае, немцы хотят покончить с русским флотом до начала навигации в Финском заливе, дабы иметь там полную свободу действий…»
Конечно, согласно сепаратному Брестскому миру (мирный договор между большевиками и Германией от 3 марта 2018 года), российские суда имели право оставаться в Гельсингфорсе до начала навигации. Однако на деле в возможность их сохранения мало кто верил. Ленин предлагал сжечь корабли, предварительно высадив на берег матросов и офицеров. Наркомвоенмор Лев Троцкий считал, что русские моряки должны вступить в сражение с немцами, поддержав финских красногвардейцев.
Но пока на берегу строились планы по уничтожению Балтфлота, морской офицер Алексей Щастный готовил операцию по его спасению.
Миссия «Ледовый поход» Корабли из Гельсингфорса по направлению в Кронштадт выводили поэтапно. В середине марта порт покинули два ледокола, три крейсера и два линкора. Далее по всё ещё скованным льдом водам Балтики в путь отправились два крейсера, два линкора и две подводные лодки.
К началу апреля, когда операция по перебазированию в Кронштадт всего Балтийского флота в составе 236 кораблей была в самом разгаре, Щастного назначили начальником Морских сил Балтийского моря. Но высокие должности морского офицера не интересовали – им двигала исключительно преданность Родине и долгу.
Сам капитан покинул Гельсингфорс на последнем отчалившем корабле «Кречет» 11 апреля 1918 года, всего за три дня до захвата города немецкими войсками. Замыкавшие Ледовый поход суда русской эскадры под предводительством Щастного вошли в Кронштадт 20 апреля. Капитана I ранга в народе тут же окрестили «адмиралом», о нём говорили в Петрограде, а о подвиге балтийских моряков писали в газетах.
Предложено уничтожить
Однако уже через месяц, 21 мая, спасенный Щастным Балтфлот было предложено… уничтожить. Именно предложено, а не приказано. Алексею Михайловичу, как начальнику Морских сил Балтийского моря, из Москвы была направлена телеграмма с просьбой «составить списки лиц, которым должны быть поручены работы по уничтожению судов, для выплаты им денежных наград за удачное выполнение взрывных работ».
Далее ситуация развивалась стремительно. Возмущенный резолюцией из Москвы. Щастный решил придать содержание документа огласке. Среди моряков начались волнения – в морских кругах уже высказывались опасения о том, что большевики хотят уничтожить Балтфлот по договоренности с немцами. На III съезде делегатов Балтийского флота была исключена возможность взрыва кораблей без боя с противником.
Ситуацию накаляло ещё и то, что морские силы оставались без должного снабжения. Власти Петрограда не были готовы к возвращению балтийской эскадры, то есть подвиг Щастного и русских моряков стал для большевиков своего рода помехой.
Едва не начавшееся восстание моряков-балтийцев удалось остановить, а начальника Морских сил Балтийского моря Алексея Щастного 27 мая вызвали в Москву к наркомвоенмору Троцкому.
Первое дело Революционного трибунала
Разговор Троцкого и Щастного был коротким, но бурным. Наркомвоенмор вёл себя несдержанно, кричал и бил кулаком по столу, за что получил от Алексея Михайловича замечание «прекратить истерику».
Возмущённый Троцкий приказал тут же арестовать Щастного, о чём сообщил в записке, переданной ВЦИК: «Уважаемые товарищи. Препровождаю Вам при сём постановлении об аресте бывшего начальника морских сил Балтики Щастного. Он арестован вчера и препровождён в Таганскую тюрьму. Ввиду исключительной государственной важности совершённых им преступлений, мне представлялось бы абсолютно необходимым прямое вмешательство в это дело ЦИКа… С товарищеским приветом Л. Троцкий».
ВЦИК действия Троцкого одобрил. На бывшего командующего Балтфлотом было заведено дело. Стоит отметить, что за полгода до ареста Щастного, сразу после Октябрьской революции, Совет народных комиссаров упразднил все судебные институты, что исключало вынесение официальных приговоров. Однако 28 мая в срочном порядке был утверждён Революционный трибунал при ВЦИКе для рассмотрения дел «особой важности». Наряду с этим был снят запрет на применение смертной казни.
Судебные разбирательства в отношении Алексея Щастного длились недолго. После нескольких заседаний «народному адмиралу» был вынесен приговор: «Признать виновным, расстрелять. Приговор привести в исполнение в течение 24 часов».
В чём провинился боевой морской офицер перед советским правительством? Основную линию в ходе прений гнул государственный обвинитель Крыленко: «Я утверждаю, что начальник морских сил Щастный поставил себе целью свергнуть Советскую власть, во всех действиях Щастного видна определенная, глубоко политическая линия».
Из выступления на суде Льва Троцкого: -Щастный настойчиво и неуклонно углублял пропасть между флотом и Советской властью. Сея панику, он неизменно выдвигал свою кандидатуру на роль спасителя. Авангард заговора – офицерство минной дивизии – открыто выдвинул лозунг диктатура флота».
Припомнили «народному адмиралу» и… Ледовый поход: «Щастный, совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против Советской власти».
«Смерть мне не страшна» Судьба морского офицера была предопределена. Действия защиты и ходатайства левых эсеров не помогли — Щастного увели из зала суда в одиночную камеру, а через несколько часов расстреляли. Осуществили смертную казнь над героем Балтфлота в ночь с 21 на 22 июня 1918 года во дворе Александровского училища.
В ночь расстрела Алексей Михайлович успел написать письма родным. Передал он их через своего друга и защитника В. А. Жданова. Ему же он сказал свои последние слова: -Смерть мне не страшна. Свою задачу я выполнил – спас Балтийский флот».
