Итало-турецкая война 1911-1912 годов носила ограниченный характер, но послужила прологом событий куда более масштабных и кровавых. Великие державы молчаливо согласились с тем, что отныне политика компромиссов будет забыта, и главным способом разрешения международных споров станет применение силы. Эту позицию приняли к сведению и страны поменьше. Не успела Италия отпраздновать успех в противостоянии с Османской империей, как полыхнул «Пороховой погреб Европы» – начались Балканские войны. А после этого стала неизбежной и мировая война.
Во второй половине XIX века на политической карте мира появились два новых крупных государства – Германия и Италия. По всем признакам они должны были стать серьезными игроками в мировой политике. Об этом свидетельствовали размеры их территорий, высокий экономический потенциал и большое население.
Дорогу молодым!
Однако мир к тому моменту был уже поделен, и немцы с итальянцами к дележке безнадежно опоздали. А колонии в то время считались залогом экономического роста и показателем статуса страны на мировой арене. Немцы как-то сразу смогли себя поставить, учинив разгром французам под Седаном, у Меца и Вердена в 1870-1871 годах. Так что им кусок колониального пирога выделили, а итальянцам пришлось устраиваться самостоятельно. Но для достижения желаемого результата нужно было кого-то «подвинуть».
Между тем к власти в Италии пришли представители правых партий, с завистью смотревшие на национальное возрождение Германии. Но они не учитывали разницы между их странами. Немцы строили свою державу, опираясь на мощь Пруссии, и раньше игравшей не последнюю роль в Европе. А итальянцы получили возможность объединиться фактически из рук Франции и Германии, выигравших две войны у Австрии.
В итальянском обществе не было согласия: правые, левые, анархисты и монархисты, не переставая, боролись за власть. Редко какое правительство могло продержаться дольше года, экономика была настолько расстроена, что Италия не успевала платить проценты по внешним долгам, не говоря о погашении основных займов. В такой обстановке ни укрепить армию, ни модернизировать страну было невозможно.
Один из правых премьер-министров (Агостино Депретис) не уставал повторять: «Мы – молодая нация. Старая Европа должна будет рано или поздно дать нам дорогу, иначе мы будем принуждены взять все необходимое сами». Звучало это как ничем не подкрепленная угроза.
Амбиции итальянцев в то время просто зашкаливали. В своих речах наиболее радикальные политики апеллировали к былой славе Рима, когда Средиземное море было внутренним озером могучей империи. Возвращение бывших римских провинций объявили восстановлением исторической справедливости.
Понимая, что сама по себе Италия слишком слаба, правительство стало искать покровителей за границей. Правые – в Берлине. Левые – во Франции, особенно когда там пала Вторая империя. Либералы ориентировались на Англию.
Призраки империи
У каждого из вариантов были свои минусы. Германия выступала почти по всем вопросам единым фронтом с Австрией. Ненависть к этой стране настолько глубоко засела в сердцах итальянских патриотов, что сближение с Веной казалось невероятным.
Франция, так много сделавшая для объединения Италии, тоже быстро разочаровала своих недавних союзников например, аннексировала Тунис, на который претендовали итальянцы. Да и вообще в Северной Африке интересы двух стран не могли не столкнуться. Англичане тоже не проявляли понимания. Они всячески старались привлечь на свою сторону Францию, а потому не мешали ей в Африке. К тому же у них были и свои интересы. Например, Британия установила контроль над Южным Йеменом и Кувейтом, расширила зону своего влияния в Сомали, оккупировала Судан и Египет.
Особенно обидело итальянцев то, что многие из этих стран англичане и французы увели буквально из-под носа у Рима. Зато при поддержке Германии итальянцам досталась Эритрея. Так что политическая элита Италии однозначно склонялась к принятию курса на Берлин. Противостояли этой линии в основном левые и националисты, популярные на севере Италии закоренелые ненавистники Австрии.
Тогда правящая верхушка при формировании органов власти сделала ставку на выходцев с юга страны, и в 1882 году Италия вступила в Тройственный союз с Германией и Австрией. Это было ошибкой. Во-первых, альянс Вены и Берлина был направлен против Франции и России. С первой, конечно, в Африке противоречия у Рима были. Со второй – не было вообще никаких.
Во-вторых, Германия и Австрия были державами сухопутными, и, чтобы вести активные действия на заморских территориях, их поддержки было недостаточно. Для этого требовалось содействие Англии или Франции. Наконец, всем было понятно, что если столкнутся интересы Рима и Вены, то Германия как лидер Тройственного союза неминуемо возьмет сторону Австрии. Так что Италия с самого начала была ограничена в свободе выбора целей.
Пути в Африку и на Ближний Восток были перекрыты сильными мира сего – Англией и Францией. На Балканы мешали проникнуть Австрия и Турция, находившаяся под покровительством все тех же Англии и Франции. Но в Риме буквально бредили восстановлением империи.
Показалось, что выход был найден в Восточной Африке. В конце XIX века там располагалось последнее независимое государство на Черном континенте – Эфиопская империя. Эпоха ее расцвета осталась в далеком прошлом, страна погрязла в междоусобных войнах, власть негуса была чисто номинальной. На севере Эфиопия граничила с итальянской Эритреей и казалась легкой добычей.
Из войны с «дикарями» ничего хорошего не вышло. Итальянская армия потерпела ряд чувствительных поражений, после чего в 1896 году был подписан мир на условиях, предложенных Эфиопией. Более того, европейская страна впервые заплатила контрибуцию африканской! Престиж Италии на международной арене упал ниже плинтуса.
Турция – мальчик для битья?
Потерпев неудачу в Эфиопии, итальянское правительство вспомнило о Ливии. Интерес к этой территории, входившей в состав Османской империи, римские дипломаты впервые озвучили в 1878 году на Берлинском конгрессе. Франция ответила, что готова считать Ливию страной, входящей в сферу итальянских интересов. В обмен Париж просил признать справедливой аннексию Туниса. В 1900 году французы по дипломатическим каналам четко сигнализировали, что не будут возражать против вторжения Италии в Ливию.
Англичане на соответствующий запрос Рима долго не отвечали ничего конкретного. За несколько лет переговоров Италия признала права британцев на Кипр, Йемен, Кувейт и еще ряд территорий. В конце концов Лондон милостиво согласился «не чинить препятствий». Дело было за малым – отобрать у Турции ее владение.
Сначала итальянское правительство провело массированную кампанию в прессе, чтобы убедить общество в необходимости внешнеполитической авантюры. Ливия подавалась как страна с огромными запасами полезных ископаемых, благодатным климатом, к тому же защищаемая ничтожными по численности турецкими силами. Кроме того, итальянская пропаганда уверяла, что ливийцы «стонут под османским гнетом» и ждут не дождутся избавителей из Европы.
Турция казалась настолько слабым противником, что в Риме все же решили рискнуть. В Стамбуле об агрессивных планах Италии знали, но привычно рассчитывали на помощь великих держав. Однако времена изменились.
В начале XX века большую роль в турецких делах стали играть Австрия и Германия, взявшие на себя функции заступников Порты и защитников ислама. Англия и Франция, считавшиеся покровителями Османской империи в предыдущие 200 лет, наоборот, к Стамбулу охладели и были не прочь проучить султана. Такова была цена сближения турок с немцами – противниками Британии и Франции. Опять же, разрешая Италии напасть на Турцию, они планировали если и не сразу перетащить ее на свою сторону, то хотя бы сделать первый шаг к сближению.
Но и Германия с Австрией защищать султана не собирались. Италия все еще была их партнером по Тройственному союзу. И если ценность ее как военного союзника признавалась сомнительной, то в качестве сырьевой и продовольственной базы она была полезна. К тому же, имея Италию на своей стороне, можно было открыть против Франции второй фронт в Приморских Альпах, а вот в противном случае второй фронт пришлось бы держать уже австрийцам – в Тироле.
Так что к 1909 году итальянская дипломатия обеспечила согласие на вторжение в Ливию всех ключевых стран Европы. Последней уступила Россия – в том же году в Раккониджи было подписано секретное соглашение. В Петербурге были раздражены дискриминацией православного населения в Османской империи, проводимой султанским правительством, да и вообще Турция всегда была для России врагом. Так Порта оказалась в полной изоляции.
Трудный выбор кайзера
К лету 1911 года итальянское правительство решило, что готово к войне. Турции предъявили ультиматум: вывести из Ливии войска в течение 48 часов и отказаться от прав на эту страну. Правительство младотурков обратилось за помощью к Германии и Австрии. Кайзер Вильгельм вынужден был промолчать. В Петербурге тогда шутили: «Если кайзеру придется выбирать между Австро-Венгрией и Турцией, он выберет первую. Если кайзеру придется выбирать между Италией и Турцией, он все равно выберет первую».
Австрийцы поступили благороднее, но ненамного. Они предложили Турции посредничество в переговорах. Венский двор сообщил итальянцам, что правительство младотурков готово сдать Ливию без боя, но с условием сохранения там формального османского правления. Италия ответила отказом и объявила Турции войну.
29 сентября 1911 года итальянский флот потопил несколько турецких миноносцев в порту Превеза в Эпире. Однако к боевым действиям сами же итальянцы оказались не готовы. Появившись на рейде Триполи в тот же день, они начали обстрел лишь 3 октября. Десантная операция началась только после того, как турецкий гарнизон организованно покинул город, вывезя все снаряжение и уничтожив орудия.
Триполи был захвачен 5 октября силами полутора тысяч -моряков, другой десант днем раньше занял Тобрук. Вскоре в руки итальянцев также перешли Хомс, Дерн и Бенгази. Но с высадкой экспедиционного корпуса главнокомандующий Карло Канева медлил до 10 октября. Все это время итальянцы почти не встречали сопротивления, за исключением коротких кавалерийских стычек. В Риме уверовали: дальше все пойдет так же гладко.
Но едва Канева двинул войска вглубь побережья, как противник показал зубы. Ночью 23 октября целый отряд итальянцев был окружен в окрестностях Триполи и полностью вырезан. Затем последовали еще несколько таких же позорных поражений. Декретом от 5 ноября 1911 года Италия официально объявила о переходе всей Ливии под свою власть, хотя к этому времени контролировала только некоторые прибрежные районы. Более того, четверть первоначально высаженного 20-тысячного экспедиционного корпуса уже была уничтожена.
Итальянские гарнизоны подвергались постоянным атакам, местное население принимало европейских агрессоров враждебно. Вскоре солдатам запретили выходить в город после захода солнца, а днем – группами меньше четырех человек. Канева забил тревогу: без серьезного подкрепления он отказывался двигаться дальше. Вскоре итальянские силы в Ливии были доведены до 100 000 человек.
Осажденная крепость
Скоро Италия столкнулась сразу с двумя проблемами. Оказалось, что местное население не только не желает смены хозяев, но и готово с оружием в руках встречать агрессоров. Мобильная арабская конница, прекрасно чувствовавшая себя в пустыне, стала для войск Каневы настоящим кошмаром. Именно ее действиями при грамотной поддержке регулярных турецких войск и объяснялись поражения итальянцев.
Одновременно оппозиционная пресса во всех странах подняла шум. Никогда Турции так не сочувствовали во всем мире. Итальянских солдат называли грабителями, а допустивших это вторжение европейских политиков – сообщниками. В Рим полетели дипломатические сигналы, в которых представители великих держав советовали «покончить с этим делом побыстрее, не дожидаясь перемен в международной обстановке».
А побыстрее не получалось, хотя турецкие силы в Ливии насчитывали всего 8000 солдат и офицеров, около 20 000 арабских ополченцев из разных племен и добровольцев из Египта и Судана. Если бы Англия не объявила Египет нейтральным (так как он был оккупирован Англией – нейтральной державой), то Италию ждали бы крупные неприятности. А так Турция не могла осуществлять переброску войск и снаряжения по суше, а любые поставки морским путем считались контрабандой.
Италия применяла тяжелую артиллерию, бронемашины, авиацию, но бои все равно приобрели позиционный характер. Турецкие корабли нет-нет да и прорывали блокаду ливийского по бережья, перебрасывая подкрепления и боеприпасы. Тогда Канева повел планомерное наступление вдоль береговой линии, превратив в руины все хоть сколько-нибудь приметные населенные пункты.
Италия завоевала подавляющее превосходство на море, особенно после гибели турецкой эскадры в бою у Бейрута 24 февраля 1912 года. К августу 1912 года все побережье было в ее руках. Но турки продолжали оказывать упорное сопротивление – Ливия превратилась в осажденную крепость. Тогда итальянцы расширили театр военных действий: 18 июля 1912 года они атаковали турецкий флот в Дарданеллах. Еще раньше они захватили Додеканесские острова в Эгейском море. В Стамбуле справедливо полагали, что если продержаться еще немногого европейские страны заставят Италию свернуть вторжение. Но положение Порты существенно осложнилось в конце лета 1912 года.
В Албании и Македонии вспыхнуло антитурецкое восстание. В сентябре Черногория, Болгария, Сербия и Греция мобилизовали свои армии к войне против Османской империи, используя ее трудности в борьбе против Италии. 8 октября началась Первая Балканская война, ставшая прологом к Первой мировой.
Уже 15 октября Турция согласилась на перемирие с Италией, понимая, что на два фронта воевать невозможно. Однако и в Риме понимали, что дела идут далеко не блестяще. Так что условия мира оказались близкими к тем, что перед самой войной просила Турция. Она выводила войска из Ливии – для поддержания порядка там оставался итальянский контингент.
Султан даровал Ливии автономию, при сохранении судебной и административной власти, глав которых назначали из Стамбула. Италия обязывалась освободить Додеканесские острова.
В общем, эта война не дала сторонам ничего. Италия, покрыв себя позором, получила формальный контроль над Ливией. Реальной власти итальянцы там не имели никогда, до 1943 года продолжая бороться с повстанцами. При этом Рим взял четкий курс на сближение с Антантой.
Турция показала свою военную слабость и была буквально вытолкнута в объятия Германии и Австрии, что в конце концов привело Османскую империю к гибели. А кроме того, стало ясно, что мировая война начнется в самом ближайшем будущем.
