В начале XX века в бассейне реки Среднекан, небольшого притока Колымы, местные жители нашли золотые самородки. В труднодоступный регион начали стекаться как старатели, так и просто авантюристы в поисках легкого заработка. Но тогда еще никто не знал, что этот золотоносный край в 1930-х годах станет синонимом ада на земле…
После обнаружения самородков на Колыму отправили несколько экспедиций, которые подтвердили: золота предостаточно! А с приходом к власти большевиков колымское золото стали добывать с еще большей интенсивностью, чем прежде.
Круг первый: «Далъстрой»
Следующим этапом развития региона стало создание «Дальстроя» – комбината особого типа, которому были поручены поиск, разведка и разработка месторождений всех полезных ископаемых на территории Колымы, а также строительство автомобильных дорог. Руководитем отдаленной базой для освоения северо-востока СССР был назначен Эдуард Берзин.
Берзин в прошлом прославился службой в Красной армии, сыграл большую роль в подавлении восстания левых эсеров в Москве и в целом проявил себя как человек, который ради достижения целей не остановится перед человеческими жертвами. До своего назначения в Магадан Берзин силами заключенных (еще до появления системы трудовых лагерей) строил комбинаты на Урале. Берзина также называют одним из инициаторов использования труда «врагов народа» на благо развития государства. Условия работы под руководством такого «менеджера» были совсем не гуманными: 15-часовой рабочий на холоде с минимальным пайком. Зато темпы строительства целлюлозно-бумажного комбината впечатлили начальство – предприятие построили с нуля всего за 18 месяцев.
В 1932 году Берзин прибыл в бухту Нагаева и развернул масштабное строительство. Производственные задания «Дальстроя» выполнялись в основном силами заключенных исправительно-трудовых лагерей. Для этого в структуре треста был создан Северо-Восточный исправительно-трудовой лагерь (СВИТЛ). По 1937 год заключенные СВИТЛа занимались строительством прибрежных баз, прокладыванием дорог и добычей металлов. Однако руководство НКВД СССР не устроили финансовые результаты работы «Дальстроя», и Берзин, прибывший «на материк» в отпуск, был арестован. В 1938 году его расстреляли за измену Родине и подрыв государственной промышленности.
Москва осознала, что колымское самоуправство может дорого обойтись, и потому руководить перспективным предприятием назначили майора госбезопасности Карпа Павлова. Его первым проектом стало сфабрикованное дело о Колымской подпольной антисоветской право-троцкистской террористической организации, якобы организованной Берзиным. После разгрома остатков аппарата Берзина на Колыме начался период «гаранинщины» – явления, которое впоследствии и стало печально известным всей стране. Подобное название появилось в «честь» начальника СВИТЛа и одного из членов команды Павлова – полковника Степана Гаранина.
Где была Серпантинка?
Степан Николаевич Гаранин родился в Белоруссии в 1898 году. В юности участвовал в Гражданской войне, попал в польский плен, откуда сбежал. После окончания войны служил в пограничных частях и в 1937 году отправился на Колыму на должность начальника СВИТЛа. По многочисленным воспоминаниям свидетелей, период управления Гаранина был самым жестоким за всю историю трудовых лагерей. Степан Гаранин в воспоминаниях и пересказах колымских историй стал символом кровавости и безжалостности системы ГУЛАГ. Например, нрав полковника характеризует такое воспоминание заключенной Севвостлага Галины Крутиковой-Окушко:
«Гаpaнин проезжал по трассе… Когда Гаранин проезжал и видел участок, неровно очищенный, вся бригада шла под расстрел…» Или такое: «После массового публичного расстрела на прииске “Мальдяк” летом на разводе спросил: кто отказывается работать? И один “крестик” (тактина Колыме называли зеков-сектантов. – Прим. авт.) вышел вперед, перекрестился и сказал: “Бес ты, слуга антихриста”. И Гаранин застрелил его тут же перед строем…»
Документально подтвержденный факт – запрос Карпа Павлова о приказе НКВД №00447, на основании которого проводились массовые репрессии. Запрос был уточняющим, об установленном для «Дальстроя» лимите по делам кулаков и уголовников, которых следовало заключить в лагеря или приговорить к высшей мере наказания. Такой лимит по «Дальстрою» был дан Ежовым и составлял 10 тысяч дел. Таким образом, с этого приказа официально был дан старт карательной машине Колымы. И несмотря на то что фактических доказательств участия тех или иных лиц в прямых расстрелах почти не сохранилось, в воспоминаниях заключенных СВИТЛа так или иначе фигурирует полковник Гаранин. Он, по мнению многих, был кровожадным палачом, лично приложившим руку к массовым расстрелам на Колыме.
Главное место действия Гаранина – лагерь Серпантинка, который, по многочисленным воспоминаниям репрессированных, был одним из самых жестоких лагерей на Колыме. История лагеря соткана из мифов, воспоминаний и слухов: неизвестно даже точное расположение Серпантинки. По современным данным, «лагерь смерти» находился где-то в районе поселка Ягодное в Магаданской области. Лагерь был небольшим: три барака, дом для охраны и гараж для техники. Единственным документальным подтверждением существования лагеря является переписка РО НКВД по Управлению дорожного строительства в январе-сентябре 1938 года со своим управлением в Магадане. Серпантинка была упомянута и у Солженицына: «Расстреливали каждый день 30-50 человек под навесом близ изолятора… Ожесточение колымского режима внешне было ознаменовано тем, что начальником УСВИТ-лага был назначен Гаранин, а начальником Дальстроя вместо комдива латышских стрелков Э. Берзина – Павлов… Тут отменили последние выходные… летний рабочий день довели до 14 часов, морозы в 45 и 50 градусов признали годными для работы, “актировать” день разрешили только с 55 градусов. По произволу отдельных начальников выводили и при 60… Но и этого всего оказалось мало, еще недостаточно режимно, еще недостаточно уменьшалось количество заключенных. И начались “гаранинские расстрелы” прямые убийства. Иногда под тракторный грохот, иногда и без…»
По разным оценкам, в лагере Серпантинка расстреляли 20-30 тысяч человек. А всего в колымских лагерях погибло около 150 тысяч заключенных.
Жертва «подмены»
Запредельная жестокость Гаранина была настолько дикой и бесчеловечной, что человеческий разум отказывался ее понимать. Может быть, поэтому среди репрессированных ходили слухи о том, что Гаранина «подменили», что честный белорусский чекист по пути в Севвостлаг был убит бандитами, а вместо него приехал враг народа, который и учинял массовые казни.
Вопреки показаниям свидетелей, современные исследователи не делают однозначных выводов о причастности полковника Гаранина к массовым расстрелам. Ведь одних воспоминаний для вынесения однозначного приговора недостаточно. По сохранившимся документам, можно сделать вывод, что Степан Гаранин был, скорее всего, подневольным исполнителем приказов Карпа Павлова – в состав «тройки» полковник не входил, подписи на приказах о расстрелах не ставил. Поэтому по сей день установить истину представляется практически невозможным.
Степан Гаранин был арестован за контрреволюционную деятельность 27 сентября 1938 года. Основанием для ареста послужила антисанитария в лагере, вызвавшая высокий уровень смертности заключенных. Часть заключения он провел во внутренней тюрьме «Дальстроя», где, по его же словам, из него выбивали признательные показания. Однако Гаранин настаивал на своей невиновности и указывал на первоочередную вину Павлова, по чьим приказам он действовал. После восьми месяцев в роли заключенного на Колыме Гаранина этапировали в Москву, где приговорили к восьми годам в Печорлаге. В лагере, как и многие его жертвы, палач скончался.
Так что этот печально известный период беззакония можно назвать «гаранщиной», а можно и «павловщиной». Но как бы там ни было, зверства руководителей «Дальстроя» и Севвостлага навсегда остались в памяти народа как один из самых кровавых периодов в истории СССР.
Интересно, что впоследствии Гаранин и Берзин были реабилитированы. А Павлов и вовсе не понес никакого наказания: в 1957 году он застрелился. Наверное, это закономерно – эти люди хоть и были палачами, но стать ими их заставило государство, и его приказы они выполняли «слишком» усердно.