Грань, отделяющая Московскую Русь от созданной Петром I Российской империи, прослеживается и на уровне дел похоронных. Если до XVIII века почившие представители правящей династии находили упокоение в Архангельском соборе Московского Кремля, то после основания Санкт-Петербурга царской усыпальницей стал воздвигнутый в новой столице Петропавловский собор. Хотя сам Петр I, судя по всему, в конце жизни считал это место проклятым.
Можно заметить, что архитектура собора выбивается из привычных русских канонов, и нынешние любители сенсаций озвучивают мысль, будто первоначально храм являлся то ли католическим, то ли лютеранским. Современникам такая мысль в голову, разумеется, не приходила…
Когда Петербург был маленьким
Основание любой крепости или города в дореволюционной России начиналось с закладки храма. В данном случае речь шла о скромной по размерам деревянной церкви, освященной 29 июня (по старому стилю) 1703 года в день святых Петра и Павла.
Царь-реформатор поначалу не был уверен, что сможет удержаться в устье Невы, а потому строительство Петербурга шло хоть и быстрыми, но не рекордными темпами. И лишь после Полтавской победы работы ускорились, а в 1712 году на берега Невы переехали высшие государственные органы. Тем не менее к концу петровского правления новая столица с примерно 30 тысячами жителей выглядела бледно по сравнению с Первопрестольной с ее впятеро большим населением.
За Фонтанкой и деревянным еще Аничковым мостом уже бегали волки, хотя через полчаса хода по лесной просеке можно было дойти до Александро-Невского монастыря, заложенного в 1710 году у места, где, как считалось, святой князь-полководец разбил шведское войско.
Почти одновременно с монастырем началось и строительство каменного Петропавловского собора, причем внутри него оказалась уже имеющаяся и продолжавшая функционировать деревянная церковь.
Каменное здание было похоже не на типичные для Руси крестово-купольные церкви, а на западноевропейский храм. Однако православные каноны это не нарушало. Для нового города царю требовалась архитектурная доминанта, и башня со шпилем и ангелом наверху (общей высотой 112 метров) лучше соответствовал этой задаче, чем традиционные купола с крестами.
«Начинка» же собора была вполне православной. Взять, например, 20-метровый иконостас с почитаемыми только на Руси святыми из династии Рюриковичей – княгиней Ольгой, князьями Владимиром, Борисом и Глебом, и особенно Александром Невским, которого по очевидным причинам любые немцы (хоть католики, хоть лютеране) недолюбливают.
Первой из Романовых в соборе была похоронена полуторагодовалая дочь Петра I и Екатерины, названная в честь матери. Девочка еще в 1708 году умерла в Москве, а ее останки перевезли в Петербург не ранее 1712 года (когда ее родители официально зарегистрировали свои отношения).
В 1715 году в соборе похоронили еще двух дочерей царской четы – двухлетнюю Наталью и 10-месячную Маргариту. И в том же году вечный покой в православном соборе обрела лютеранка принцесса Шарлотта Христина София Брауншвейг-Вольфенбюттельская – супруга сына царя от первого брака, царевича Алексея.
Это был дебютный заграничный брак а семействе Романовых, с которым российский самодержец связывал очень большие планы. Готовясь к новой войне с Турцией, он нуждался в союзе с Австрией. Шарлотта же была сестрой австрийской императрицы, и, соответственно, родственницей императора Карла VI. Пришлось пойти на уступку и письменно гарантировать, что Шарлотта сможет исповедовать лютеранскую веру в России. Иностранная царевна подарила супругу сына Петра и дочь Наталью, но после вторых родов скончалась. И, конечно, возник вопрос с погребением.
Первый лютеранский храм, названный в честь святой Анны, был построен в Петропавловской крепости в 1704-1705 годах комендантом Романом Брюсом. Однако после переезда столицы в Санкт-Петербург храм перенесли на прилегающий Городовой остров – чтобы не слишком отсвечивал перед ревнителями православия. Хоронить царевну на обычном лютеранском кладбище, среди пленных шведов, было бы странно. И Петр дал отмашку захоронить ее в православной церкви как члена семьи Романовых. В конце концов, строящийся собор захватывал и участок перенесенной кирхи святой Анны, так что погребение принцессы можно было рассматривать как форму компенсации лютеранам.
Похороны Шарлоты прошли 27 октября 1715 года и оказались скомканы подготовкой к торжествам по случаю рождения у царя сына Петра Петровича (Шишечки). А в январе 1716 года в соборе появилась еще одна могила – царицы Марфы Матвеевны (урожденной Апраксиной) – вдовы сводного брата Петра I Федора Алексеевича, повидавшего на престоле в 1676-1682 годах.
Могила для преступников
В июне 1716 года скончалась любимая сестра царя Наталья Алексеевна, но ее похоронили на кладбище Александро-Невского монастыря, которому она покровительствовала.
Следующая веха – март 1717 года, когда в соборе был погребен первый мужчина (точнее младенец) из дома Романовых – сын Петра и Екатерины Павел. Прожил он совсем недолго, хотя перед смертью его успели крестить по православному обряду. В 1718 году ранее рассорившийся с отцом, бежавший в австрийские владения и вернувшийся на родину царевич Алексей был приговорен к смертной казни. Скорее всего, скончался он от последствий пыток. Подругой версии, Алексея тайно убили, не желая публично казнить наследника престола.
Однако захоронили его в фамильной усыпальнице рядом с супругой. В 1723 году к двум могилам прибавилась третья – сводной сестры Петра I царевны Марии Алексеевны, замешанной в деле царевича Алексея. Так, в сторонке от других захоронений, за отдельной оградкой и погребены лютеранка Шарлотта, а также Алексей и его тетка, осужденные как государственные преступники.
В 1719 году умирает любимый сын царя – четырехлетний Шишечка, которому убийство его сводного брата царевича Алексея открывало дорогу к престолу. Естественно, Петр I должен был воспринять случившееся как Божье наказание за расправу над старшим сыном. И стремление раскручивать Петропавловский собор как фамильную усыпальницу у него пропало.
Шишечку изначально похоронили в церкви Воскресения Лазаря Александро-Невского монастыря, а потом перезахоронили в Благовещенской церкви того же монастыря, которую начали энергично расширять и перестраивать. В нее же перенесли и останки Натальи Алексеевны.
Следующую высокопоставленную покойницу, царицу Прасковью Федоровну, тоже погребли в Благовещенской церкви (октябрь 1723 года), а ведь речь шла о вдове старшего брата и соправителя Петра I Ивана V.
Самодержец вообще начал энергично внедрять культ Александра Невского как покровителя не только города на Неве, но и семейства Романовых. Апофеозом этого процесса стала перевозка мощей Александра Невского из Владимира в монастырь его имени, растянувшаяся почти на год и завершившаяся в августе 1724 года. Не прошло и пяти месяцев (28 января 1725 года), как старуха с косой пришла за самим самодержцем.
Мавзолей первого императора
Все указывает на то, что местом своего упокоения Петр I видел именно Благовещенскую церковь. Однако почившего уже никто не спрашивал. Речь шла о первом российском императоре, поэтому церемония похорон не имела ничего общего с погребениями предыдущих монархов.
Прежде всего, была проведена процедура бальзамирования, разработанная исходя из существовавших на тот момент медицинских знаний. Благодаря этому тело в течение 42 дней было выставлено в Зимнем дворце для церемонии прощания. 8 марта почившего доставили в Петропавловскую крепость и установили в той самой деревянной церкви, расположенной внутри строившегося собора. Саркофаг был украшен символами императорской власти, а также армейской и военно-морской атрибутикой.
Все это было ново, необычно, но православным канонам не противоречило.
Другое дело, что курировавший церемонию фельдмаршал Яков Брюс (младший брат почившего коменданта Петропавловской крепости) интересовался новейшими медицинскими разработками и жаждал узнать, насколько бальзамирование будет эффективным. Существуют свидетельства, что в Петропавловской крепости возводилось некое подобие мавзолея, который, возможно, планировалось использовать для окончательного погребения императорских останков, но до того, чтобы оживить покойника, фантазии у Брюса все же не хватало. Такой веры в силу науки, как у коммунистов, у него не было.
В мае 1727 года скончалась Екатерина I, тело которой тоже забальзамировали. Саркофаги императорской четы теперь стояли рядом, а сам собор строить перестали. Вступивший на престол сын царевича Алексея Петр II переехал с двором в Москву. Дальнейшее существование Петербурга оказалось под вопросом.
Однако в 1730 году Петр II умер и был похоронен в кремлевском Архангельском соборе. Россия оказалась на развилке, и ставшая императрицей Анна Иоанновна, немного подумав, направила ее на проторенную Петром I дорогу.
Столица вернулась в Петербург, а основатель города вместе с супругой были зарыты у южной стены наконец-то достроенного храма. Таким образом, Петропавловский собор стал официальной усыпальницей царствующих особ, а Благовещенская церковь – так сказать усыпальницей резервной.
Любовь до гроба и за гробом
Анну Иоанновну похоронили в 1740 году именно в Петропавловском соборе. Ее племянницу Анну Леопольдовну, правившую в качестве регентши при своем сыне Иване VI, свергла дочь Петра I Елизавета. Но, когда бывшая регентша умерла, похоронили ее все же в Благовещенской церкви, хотя и без помпы.
Рядом с ней в 1762 году нашел упокоение и свергнутый супругой, а затем убитый император Петр III. Насчет того, где хоронить Екатерину II никаких сомнений ни у кого не было – разумеется, в Петропавловке. Однако ее сын Павел I предварительно придумал и организовал не имевшую аналогов церемонию. 25 ноября 1796 года было организовано так называемое «сокоронование» праха Петра III и трупа Екатерины II. Павел в Александро-Невском монастыре возложил корону на фоб отца, а его супруга с фрейлинами в Зимнем дворце «приподнимали тело усопшей» и возлагали на него корону. Таким образом, сын решил соединить своих родителей-монархов в загробном мире.
На следующий день гроб Петра III перевезли в Зимний дворец и установили рядом с гробом Екатерины. Впереди траурной процессии шествовал убийца императора и герой Чесмы граф Алексей Орлов, несший на подушке императорскую корону. По свидетельству очевидцев, на нем лица не было: видимо, совесть мучила.
5 декабря из Зимнего дворца уже истлевшие останки Петра III и еще «свежий» труп Екатерины II отвезли в Петро-павловский собор, где они стояли еще две недели прежде, чем были погребены в землю.
На гробницах начертали: «Самодержавный… государь Петр III, родился в 1728 г. февраля 16 дня, погребен в 1796 г. декабря 18 дня». «Самодержавная… государыня Екатерина II, родилась в 1729 г. апреля 21 дня, погребена в 1796 г. декабря 18 дня». Николай Греч ехидно заметил: «Подумаешь, что эти супруги провели всю жизнь вместе на троне, умерли и погребены в один день».
Цари умерли! Да здравствуют цари!
При Александре II разномастные по внешнему виду саркофаги были унифицированы в белом мраморе. Однако у самого Царя-Освободителя гробница сделана из зеленой яшмы, что должно напоминать о его насильственной смерти от рук террористов.
Тогда же возникла еще одна проблема – семейство Романовых резко увеличилось в числе, и хоронить в соборе решили только царствующих монархов с супругами. Для прочих родственников в 1896-1908 годах построили Великокняжескую усыпальницу. До революции в ней похоронили 13 великих княжон и князей. Для сравнения – в соборе до революции был погребен 41 человек, включая 11 царствовавших монархов.
Но и после революции погребальная история собора не закончилась, точнее новый импульс ей придала перестройка. 17 июля 1998 года в 80-ю годовщину расстрела Николая II и его семьи в специально обустроенном Екатерининском приделе собора погребены останки последнего самодержца, его близких и слуг, или, точнее, то, что этими останками, объявили.
Кроме того, в 1992-2010 годах в Великокняжеской усыпальнице похоронили великого князя Кирилла Владимировича, его сына Владимира Кирилловича и их жен Викторию Федоровну и Леониду Георгиевну.
На самом деле, если следовать «Закону о престолонаследии», принятому еще Павлом I, после кончины Владимира Кирилловича никаких прав у этой ветви уже не осталось. И в качестве фамильной усыпальницы вместо Петропавловского собора Романовым следует поискать что-нибудь другое.
