В 1925 году Владимир Маяковский отправился в США. Нью-Йорк поразил певца революции небоскребами, площадью Таймс-сквер и джазом. Впечатлительный поэт не смог устоять и перед чарами эмигрантки из России Элли Джонс. В результате их короткого, но бурного романа на свет появилась девочка — Хелен, о существовании которой широкой общественности стало известно лишь в 1991 году.
НЬЮ-ЙОРК, НЬЮ-ЙОРК!
Владимир Маяковский прибыл в Нью-Йорк 30 июля и поселился на Пятой авеню. Поэт ни слова не говорил по-английски и в первый же день позвонил старому приятелю Давиду Бурлюку, который взялся показать ему Гарлем, Бродвей, Бронкс и статую Свободы. Друзья наматывали по городу километр за километром, вспоминали общих знакомых и строили планы на ближайшие месяцы.
Нью-йоркские выступления Маяковского пользовались огромным успехом. Публика ломилась на его концерты, всякий раз в зале негде яблоку было упасть, собиралось до 2 000 зрителей. Поэта постоянно приглашали в гости: языковой барьер никого не смущал. На одном из вечеров он и познакомился с 20-летней эмигранткой из России Элли Джонс — в девичестве Зиберт. Ее родители были потомками немецких эмигрантов, приехавших в российскую Башкирию еще по приглашению Екатерины II. Но сразу после революции по совету знакомых они бежали в Канаду. А вот их дочь — Елизавета Петровна — на некоторое время задержалась в Советской России, трудясь на благотворительную организацию: она получила хорошее образование, знала немецкий и английский. Именно на работе она познакомилась с англичанином Джорджем Джонсом, вышла за него замуж и уехала сначала в Великобританию, а потом в США, где из Елизаветы превратилась в Элли. К моменту встречи с Маяковским они с мужем жили раздельно, но разводиться не торопились.
НА КРЫЛЬЯХ ЛЮБВИ
О влюбчивости Маяковского ходили легенды. Романы один громче другого сопровождали его всю жизнь. Несомненно, Лиля Брик была самой большой любовью поэта и его музой, но их слишком бурная связь порой страшно тяготила обоих. Поэт нуждался в эмоциональных встрясках, а это утомляло Лилю, но и отпускать от себя Маяковского она не желала. Они регулярно ссорились, расставались, снова сходились, пока не перестали хранить друг другу верность.
Однако, если романы поэта заходили слишком далеко, Лиля принимала все меры для пресечения этих любовных связей. В США Маяковский вздохнул с облегчением. Шумный, никогда не спящий Нью-Йорк подпитывал его энергией. Поэт дышал полной грудью, упивался восторженным отношением американской публики и, конечно, отчаянно флиртовал с женщинами.
Элли Джонс была отнюдь не красавицей: невысокая, худенькая… Правда, если хорошенько присмотреться, можно заметить ее сходство с Лилей Брик. Девушка боготворила Маяковского и не скрывала своих чувств. А ее знание английского и русского оказалось поэту только на руку: ему требовался переводчик. На людях он называл ее миссис Джонс, поскольку официально она была еще замужем. Влюбленные все свободное время проводили вместе: посещали бильярдные, недорогие рестораны и концерты джазовой музыки в клубах Гарлема, гуляли в парке, ездили на Гудзон и ходили в зоопарк в Бронксе. Маяковскому страшно нравился Нью-Йорк, его атмосфера, а новый роман распалял его еще больше. Он отдался страсти и был счастлив. Парочка не думала ни о каких предосторожностях. А когда разум наконец возобладал над чувствами, Маяковский подумал о последствиях. Элли Джонс позже вспоминала: «Мы уже были некоторое время близки, когда он спросил: «Ты что-нибудь делаешь? Как-нибудь предохраняешься?» И я ответила: «Любить — значит иметь детей!» Он сказал: «О, ты сумасшедшая, детка!» Поэту такая легкость в отношениях очень импонировала, видимо, ему сильно ее недоставало. «Давай просто жить друг для друга. Сохраним все между нами. Это больше никого не касается. Только тебя и меня», — предложил он девушке.
ЕДИНСТВЕННАЯ ВСТРЕЧА
Владимир Маяковский покинул покоривший его сердце Нью-Йорк 28 октября 1925 года. В Москву поэт вернулся в конце ноября. Уезжая из Америки, он уже знал, что его новая подруга ждет ребенка. В новогодней поздравительной телеграмме поэт умолял Элли: «Пишите все. Все. С Новым годом». Но не сохранилось ни одного свидетельства, где бы Джонс прямо указывала на то, что находится в положении. Многие биографы связывали это с тем, что Элли опасалась огласки из-за возможных проблем на родине поэта. Но однажды отчаянное положение все-таки заставило ее обратиться за помощью к Маяковскому: у Элли начались серьезные осложнения во время беременности. В письме от 6 мая она просила прислать ей 600 долларов, чтобы оплатить счета в больнице. Но Маяковский вынужден был отказать: НКВД не спускал с него глаз и такие связи не поощрял. «Не то чтобы я не хотел помочь, но объективные обстоятельства не позволяют мне сделать то, чего я хочу», — жаловался он в ответном послании.
15 июня у Элли Джонс родилась девочка Хелен Патрисия. Мать всю жизнь называла ее Элли. Девочке дали фамилию Джонс.
Не сохранилось ни одного письма Маяковского по этому случаю. Но уцелела записка Элли Джонс к нему: «Так обрадовалась Вашему письму, мой друг! Почему не писали раньше. Я еще очень слаба. Писать много не могу. Не хочу расстраиваться, вспоминая кошмарную для меня весну. Ведь я жива. Скоро буду здоровой. Простите, что расстроила Вас глупой запиской».
Элли продолжала любить и ждать Маяковского. Как только она встала на ноги, тут же начала хлопотать о визе для поэта. Но Владимиру не суждено было вернуться в США. Однако повидать дочь — пусть и единственный раз в жизни — ему все же удалось. В сентябре 1928 года Маяковский приехал в Ниццу, где его ждала Джонс с малышкой — девочке было 2,5 годика. Позже поэт писал бывшей возлюбленной: «Две милые, две родные Элли! Я по вас уже весь изсоскучился. Мечтаю приехать к вам еще хотя б на неделю. Примете? Обласкаете?.. Целую вам все восемь лап. Ваш Вол».
ДВЕ КАПЛИ ВОДЫ
Больше они не виделись. Через год поэт застрелился. Элли Джонс узнала о трагедии из газет. Ее мечты воссоединиться с Маяковским рухнули как карточный домик.
Когда Хелен было 9 лет, мать рассказала ей, кто ее настоящий отец. Элли всю жизнь любила Маяковского и внушала дочери, что и тот любил ее больше других женщин, но обстоятельства сложились против них.
Хелен Патрисия росла разносторонним ребенком: рисовала, увлекалась литературой, языками, а позже и философией. Достигла немалых высот в юриспруденции. Вышла замуж и родила сына Роджера.
В 1991 году в возрасте 65 лет Хелен Патрисия во всеуслышание объявила себя дочерью поэта и взяла новое имя — Елена Владимировна Маяковская. В том же году вместе с сыном она посетила Россию, где работала в архивах, общалась с родственниками и биографами поэта. По возвращении домой написала и издала книгу «Маяковский на Манхэттене».
Когда у Елены Владимировны спрашивали, не согласна ли она пройти тест ДНК на установление отцовства, она отвечала, что считает это предложение оскорблением памяти ее матери. «Моя мама была честной женщиной и никогда не врала, — говорила она. — А если кому-то не хватает доказательств, пусть посмотрит на меня». И правда, Елена Владимировна была очень похожа на великого поэта…
Она скончалась в 2016-м — на 90-м году жизни. В соответствии с завещанием, прах Елены Владимировны был развеян на Новодевичьем кладбище — над могилой Маяковского, ее отца.
