Стоило человеку разумному поделить планету на части и назвать эти части «государствами», как тут же нашлось немало причин для военных конфликтов и столкновений интересов. Порой они бывали серьёзными, а порой, наоборот, – курьёзными: например, собака, перебежав границу между Грецией и Болгарией, послужила причиной нападения первой страны на вторую в 1925 году. Ещё государства очень любят спорить из-за полезных ископаемых и ресурсов, а в начале 1963 года между Бразилией и Францией чуть не произошёл серьёзный военный конфликт из-за лангустов.
Любимые «гады» гурманов
Противостояние, какого не знала история франко-бразильских отношений, разразилось на почве ловли французами лангустов в водах у берегов Южной Америки.
Ракообразных человечество потребляет в пищу в больших количествах, а лангусты (они же лобстеры) снискали особую любовь у гурманов.
Промысловое значение имеют три рода колючих лангустов и все они распространены в тропических областях океана – в частности, у северо-западного побережья Бразилии. Но промысловые биоресурсы быстро истощаются, если ловля достаточно интенсивна.
Так и произошло с популяциями лангустов в водах Франции и западноафриканских стран к началу шестидесятых. Французские суда-лангустьеры практически выработали этот биоресурс и обратили своё внимание на бразильский шлейф, где к этому моменту добыча лангустов, напротив, увеличилась с 40 тонн до 1741.
По данным исследователей, ежегодно Бразилия зарабатывает на продаже лангустов около трёх миллионов долларов. Центрами добычи стали порты Форталезе и Ресифи.
Ракообразные или рыбы?
В марте 1961 года у берегов Бразилии появились первые суда Франции. Официально они обследовали побережье, но довольно скоро выяснилось, что на самом деле суда в промышленных масштабах ловят лангустов. Быстро было отозвано разрешение на обследование побережья, улов был изъят, а французы решили попытать удачу на континентальном шлейфе за пределами 12-мильной полосы от берега, которая находилась в юрисдикции Бразилии. Через год, в январе 1962-го, бразильская сторона снова пыталась арестовать несколько судов Франции, обнаружив, что они ведут промысел лангустов на расстоянии 18-30 миль от побережья. Бразильский корвет «Ипиранга» задержал одно из судов, после чего случился довольно серьёзный скандал.
Свои действия бразильцы обосновывали тем, что лангусты относятся к категории «естественных богатств» континентального шлейфа и, следуя решению Женевсной конвенции 1958 года, их промысел находится в ведении Бразилии, то есть той страны, к которой этот шлейф примыкает. Следуя этому заявлению, эксплуатация природных ресурсов и животных невозможна для других стран ближе чем в 180 км от побережья, что перечёркивало для французов возможный промысел.
Бразильцы в спорах с французской стороной опирались на то, что лангусты полностью соответствуют букве конвенции, так как в ней упоминаются организмы «сидячих» видов, то есть либо прикреплённые к морскому дну, либо передвигающиеся только по нему. Ракообразные отвечали заданным параметрам, потому что в лучшем случае они прыгали, но никак не плавали, как заявляли французы.
Но Франция стояла на своём, заявляя, что лангусты подобны рыбам и полноценной ходьбой их способ передвижения назвать нельзя. Следовательно, они не являются «сидячими» и вопрос должен решаться в рамках соглашений о промысле рыбы в глубоководных районах. Команданте Пауло Морейра да Сильва, океанограф, ответил на все возражения Франции следующим образом: «Что ж, мы столкнулись с интересным аргументом: если лангуст – рыба, потому что он передвигается прыжками, то, по этой аналогии, кенгуру – птица».
«Бразилия – несерьёзная страна»
Несмотря на то что бразильцам понравилась острота команданте, ситуация не стала лёгкой и юмористической. Франция не прекратила вылов лангустов, лишая тем самым бразильских моряков денег, так как французские флотилии были лучше оснащены и использовали в ловле сети, которые в Бразилии были под запретом. И несмотря на то, что бразильский ВМФ регулярно останавливал корабли Франции и конфисковывал их снасти и улов, заставляя рыбаков подписывать обязательства больше не появляться в бразильских водах, те почти всегда возвращались. Французы не считали, что районы, где они добывают лангустов, принадлежат Бразилии. В Бразилиа, новопостроенной столице страны, начало нарастать давление общественности. В январе 1963 года, при очередной попытке заставить французов уйти с места ловли, три лангустьера арестовали. Следом произошли попытки переговоров, которые привели и тому, что президент Жуан Гуларт сначала разрешил вылов шести французским судам, но после недовольства со стороны общественности своё разрешение отозвал. Париж воспринял это как оскорбление, а бразильцы пришли в ярость от брошенной Шарлем де Голлем фразы о том, что «Бразилия – несерьёзная страна».
Учебное плавание эскадры
Франция отправила на помощь своему промысловому флоту военный корабль, чтобы продемонстрировать решимость в защите своих интересов в промысле лангустов. Но одного судна явно было недостаточно, так что 11 февраля 1963 года из Тулона вышла группа кораблей во главе с авианосцем «Клемансо». Его сопровождал крейсер ПВО «Де Грасс», три эсминца – «Кассар», «Жорегиберри» и «Тартю», фрегаты «Ле Пикар», «Ле Гаскон». «Ль’Ажене»; «Ле Беарне» и «Ле Вандьен», а также танкер «Ля Без» и авизо «Поль Гоффени». Эту миссию Франция обозначила как учебное плавание вдоль западноафриканского побережья.
Через 10 дней эскадра прибыла в Дакар, а затем перешла в Абиджан. Эсминец «Тартю» отделился от эскадры, чтобы помочь промысловым судам Франции. Военным нужно было проконтролировать, чтобы лангустьеры не пересекали 12-мильный рубеж у побережья. Из этой демонстрации было понятно, что в любой момент к одному эсминцу может присоединиться вся эскадра, которая преодолеет необходимое расстояние не более чем за трое суток.
Подготовка
Жуан Гуларт после получения этой информации вызвал морского министра и командующего ВВС, и уже 23 февраля состоялся национальный совет безопасности. Было принято решение, что необходимо получить поддержку общества, а также отслеживать перемещения кораблей Франции в Атлантике. Сложности возникли, когда командование попыталось собрать эскадру, способную противостоять французским силам. Было выяснено, что многие моряки находились в отпуске, ощущалась нехватка топлива и танкеров для его транспортировки. В приемлемом состоянии были лишь четыре эсминца «Пара», а остальные корабли находились в доках или были в таком состоянии, что быстро отремонтировать их попросту не представлялось возможным. К тому же для быстрого выхода в море необходимы были боеприпасы, а также спасательное снаряжение и шлюпки.
Чуть лучше обстояло дело с авиацией. Разведку осуществляли самолёты P2V «Нептун», авиагруппа которых базировалась в Сальвадоре, штат Баия, что на востоке страны. В северных регионах по-прежнему использовались старые В-17, в разведывательном и поисково-спасательном вариантах SB-17G и RB-17 3. Базировавшиеся в Ресифи самолёты не имели специального оборудования для разведки, которая могла быть лишь визуальной. Но большое подкрепление ждали с авиабазы Санта-Крус, где находилась эскадрилья современных, недавно принятых на вооружение противолодочных самолётов «Грумман» S2F-1 «Тракер», которые могли в одиночку не только обнаружить вражескую подлодку, но и уничтожить её.
Операция «Лангуст» включала в себя сосредоточение сил в Ресифи с крейсером «Тамандаре» во главе. Но из-за сложностей с силовыми установками отправка многих кораблей к точке сбора была либо отменена, либо задержана. Помимо этого, со стороны США поступил запрет на использование эсминцев класса «Пара» против Франции. И поскольку эти корабли были в лизинге, Бразилия обязана была подчиниться Вашингтону.
В шаге от войны
24 февраля самолёты Бразилии засекли французский эсминец, проводящий учебные стрельбы. В перехваченных с него сообщениях говорилось, где будет встреча эсминца и французских промысловых судов. И 28 февраля в этом месте находился бразильский эсминец -Парана». Корабли вышли на визуальный контакт, около «Тартю» собрались несколько лангустьеров. Бразильцы получили приказ вмешаться в случае, если французский эсминец приблизится к месту лова.
К 1 марта в Ресифи прибыли дополнительные морские силы, в том числе крейсер «Баррозу», испытывающий довольно большие проблемы с вооружением и ходовой частью, и подводная лодка «Риашуэлу», у торпед которой не было боевой части. По словам историков, в связи с этими сложностями в порт на северо-восток страны отправили буквально все суда, держащиеся на воде и имеющие хоть какое-то вооружение.
Со своей стороны Франция заменила «Тартю» на авизо «Поль Гоффени», так как эсминец нуждался в топливе, а подгонять танкер было нецелесообразно – это оставило бы без топлива всю эскадру. Подобные действия показали бразильской стороне, что французы не намеривались ускорять развитие событий, а скорее искали мирный выход из сложившейся ситуации и способ сохранить лицо. Устраивать войну из-за ракообразных никто не хотел, несмотря на то что было довольно явно видно превосходящие силы Франции и их возможность разгромить весь собранный у Ресифи флот.
Спад напряжения
Впервые две недели марта все ждали, пока промысловые суда Франции покинут зону промысла. От эскадры, стоящей в Западной Африке, на замену авизо ничего не прислали, и 10 марта «Поль Гоффени» и четыре оставшихся лангустьера ушли в сторону Африки. Решение это, как стало ясно позднее, было не политическим, а экономическим. Ведь простой промысловых судов влетает в копеечку судовладельцам. Так что корабли отправили туда, где они без подобных сложностей смогут добывать лангустов.
Оставшуюся часть месяца бразильские корабли продолжали патрулировать воды на северо-востоке, но так и не заметили какой-либо активности со стороны французских или каких-либо ещё иностранных промысловых судов.
Вопрос о ловле лангустов Францией на территории Бразилии был исчерпан: французы не хотели начинать военные действия, так как это выглядело самым настоящим безумием. Впрочем, любая агрессия сторон по отношению друг к другу была бы пресечена США. Штаты буквально запретили Бразилии вести боевые действия против своих союзников.
Вот так, фактически и не начавшись, завершился один из самых странных конфликтов времён холодной войны. Он демонстрировал, что защищать свои экономические интересы необходимо, но в сложившихся геополитических условиях совершенно невыгодно устраивать войну. Тем более из-за ракообразных, которые то ли плавают, то ли прыгают по морскому дну.