В ноябре 1812 года у реки Березины три русские армии почти что окружили отступающую армию Наполеона. В конце концов, Бонапарту удалось все-таки переправиться через реку. Но французы заплатили за этот прорыв страшную цену.
Осенью 1812 года армия Наполеона отступала, преследуемая по пятам русскими войсками. Наполеоновские солдаты страдали от холода и голода. Французы вспоминали о своих товарищах: «Они накидывались на павшую лошадь и, как голодные псы, вырывали друг у друга куски».
«Жарили своего товарища»
Генерал Николай Раевский писал жене о французах: «Они едят собак». Да что там собаки! «Вчерась, – сообщал Кутузов своей супруге, – нашли в лесу двух [французов], которые жарят и едят третьего своего товарища». Наполеоновский ветеран Бургонь позднее восклицал: «В те дни мы готовы были съесть не то что человека, а хоть самого черта – лишь он был бы поджарен!»
К ужасам голода для французов прибавились и ужасы морозов. Зима 1812 года вы-далась необычайно холодной. Уже в ноябре столбик термометра не поднимался выше -20°. Конечно, не морозы победили Наполеона. Но лютый холод в разы увеличил и без того немалую смертность среди голодных солдат «Великой армии».
Впрочем, французские войска (за исключением гвардии) к тому времени настолько поредели и разложились, что само название «Великая армия» звучало уже иронически. «Они шли по дороге мрачные, и вид у них был дикий, – писал современник. – Всадники, лишенные лошадей, закутались в лошадиные попоны, сделав в середине отверстие для головы, а на голову надевали кивер или закрывали ее окровавленными лохмотьями».
От холода французы в прямом смысле слова сходили с ума. По воспоминаниям русского очевидца, «они десятками залезали в самую середину костров и, обгоревшие, оставались в таком положении. Другие, не испустившие еще последнего дыхания, тлели буквально на угольях, не выказывая ни малейшего страдания в потухающих глазах».
«Это заставляет содрогаться человеческую природу», – написал Кутузов дочери о бедствиях врага, хотя и подчеркнул: «Я не раз плакал над судьбою турок, но признаюсь, что ни одной слезы не пролил из-за французов!»
Фальшивая переправа
В ноябре армия Наполеона вышла к небольшой речке под названием Березина. И тут французский полководец понял, что оказался в ловушке. Ситуация была для французов весьма печальная. С севера к Березине стремительно приближалась русская армия генерала Петра Витгенштейна. Сзади Наполеона преследовал Кутузов. Необходимо было форсировать Березину, но противоположный берег реки уже заняла армия адмирала Чичагова. Французы попали в западню.
Но Наполеон сумел показать, что не зря заслужил славу великого полководца. Рядом искусных маневров ему удалось убедить Чичагова, что переправляться он намеревается к югу от Борисова. Император разместил артиллерийские батареи на месте предполагаемой переправы, провел ряд демонстрационных маневров силами нескольких тысяч солдат. Пока Чичагов стягивал силы к фальшивой переправе, французские инженерные части спешно построили два моста у села Студен ка (севернее Борисова). 14 ноября (по старому стилю) начался печально известный переход французов через Березину.
Адмирал Чичагов, не обладавший большими полководческими талантами, понял, что его одурачили. Он попытался помешать переправе, но было уже поздно. Наполеон со старой гвардией перешел на западный берег. В целом 14-15 ноября переправа продолжалась относительно спокойно. Но 16 ноября произошла катастрофа.
Услышав грохот пушек приближающейся армии Витгенштейна, французские солдаты в панике кинулись к мостам. Началась ужасная давка. Люди, лошади, телеги смешались в гигантскую кучу. Французы затаптывали друг друга ногами, многие погибали от удушья. Повозки с ранеными переворачивали и сбрасывали в реку. Боеспособные части прокладывали себе путь штыками через обезумевшие толпы своих же соотечественников.
В это время русские ядра стали долетать уже до самой переправы, усугубив и без того страшную панику. Кому-то посчастливилось переправиться, но большинство приняло мучительную смерть в давке или ледяных водах Березины.
«Сжальтесь надо мной!»
Воспоминания выживших участников этой переправы донесли до нас страшные подробности того холодного ноябрьского дня.
Французский офицер Гриуа писал: «Крики несчастных вызывали ужас. Каждый неверный шаг был смертным приговором: упавший – уже не вставал. Их криков не слушали, они исчезали, и почва становилась выше от их трупов». Ему вторил немец фон Зукков: «Что может быть ужаснее того, что испытываешь, когда идешь по живым существам, которые цепляются за ваши ноги, останавливают вас и пытаются подняться? Я помню еще и теперь, что перечувствовал в этот день, наступив на женщину, которая была еще жива. Я чувствовал ее тело и в то же время слышал ее крики и хрипение: “Сжальтесь надо мной!” Она цеплялась за мои ноги, как вдруг новый напор толпы приподнял меня с земли, и я освободился от нее».
Особый драматизм ситуации придавало то, что вместе с наполеоновскими солдатами из Москвы, опасаясь русской мести, ушли вообще все французы, которые там жили еще с довоенных времен: учителя, портнихи, торговцы. Многие из них были с семьями. И вот сейчас все они оказались в чудовищной мясорубке.
«Сотни людей остались здесь, раздавленные колесами пушек», – уверял француз Лабом. Чудом выжившая французская актриса Фюзи вспоминала: «Мы увидели красивую женщину с ребенком на руках: она попала между двумя льдинами, как в тиски. Ей протянули ружейный приклад, чтобы она схватилась за него, но она погрузилась в воду, погубив себя этим движением. Я, рыдая, отошла от этого ужасного зрелища. Генерал Лефевр, не будучи от природы очень чувствительным, был бледен как смерть».
А вот воспоминания француза Губера: «Красивая дама лет 25 ехала верхом на лошади вместе с ребенком – девочкой лет четырех. Внезапно лошадь была поражена пулей, а другая пуля раздробила женщине левую ногу. С молчаливым отчаянием она взяла плакавшее дитя, несколько раз поцеловала его и, сжав девочку в своих объятиях, села рядом со своей павшей лошадью. Скоро она была раздавлена лошадьми тех, кто стремился к мосту».
Виноват «стрелочник»?
Когда русские солдаты ступили на берег Березины, им открылась жуткая картина. Очевидец вспоминал: «Равнина представляла ужаснейшую, невыразимую картину. Она была покрыта сломанными каретами, телегами, устлана телами умерших. Многие были растоптаны лошадьми, другие раздавлены тяжелыми повозками, иные поражены градом пуль и ядер, иные утоплены в реке при переправе с войсками или брошены в снег, где холод скоро прекратил их мучения».
Каковы же итоги переправы? Наполеону удалось выбраться из, казалось бы, безвыходного положения. С остатками армии он продолжил стремительный бег к русской границе. Но потери французов были ужасны – около 35 тысяч человек убитыми и пленными. Погибли все остатки французской кавалерии и артиллерии.
А во французском языке с тех пор даже появилось слово berezina, используемое для обозначения какой-либо страшной катастрофы или полного провала. Как шутила уже упомянутая артистка Фюзи, «после возвращения во Францию, представляя меня какому-либо лицу, обязательно употребляли следующее выражение: она перешла Березину»!
Березина – несомненный успех русского войска. Но все же поставленной цели – пленения всей вражеской армии во главе с Наполеоном – достичь не удалось. Естественно, все русское общество негодовало и требовало «наказания виновных». Таким виновным «назначили» командующего Дунайской армией адмирала Чичагова.
Бедного адмирала подвергли самой настоящей травле. «Нельзя изобразить общего на него негодования, – писал современник событий Филипп Вигель, – все состояния подозревали его в измене».
Но, так или иначе, на берегах Березины армии захватчиков был нанесен смертельный удар. После этого французское войско перестало существовать, как организованная сила. В течение декабря 1812 года разрозненные отряды французов то тут, то там переходили русскую границу. Только тогда стал виден огромный масштаб катастрофы, который постиг захватчиков.
Наполеон привел с собой для завоевания России около 600 тысяч человек. Обратно в Европу удалось вернуться лишь 30 тысячам. Такова была страшная цена наполеоновского нашествия.