350 лет назад, 9 июня 1672 года, родился император, создавший ту Россию, которую мы знаем. Это почти не преувеличение, хотя в юбилейные дни принято произносить непомерно громкие слова.
КАК БОЖИЯ ГРОЗА
Не сосчитать попыток «сбросить Петра с парохода современности». Его демонизировали, проклинали. Но слишком многое в истории России началось именно с него. Оттеснить первого императора на обочину русской истории не получится…
К нему, как ни к кому другому, подходит титул из известной сказки — «великий и ужасный». Этот эпитет «приклеил» к Петру Великому и Пушкин, которого наш первый император восхищал:
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен.
Он весь, как божия гроза.
Помните эти строки из «Полтавы»? В них как будто оживает дух державы неутомимого Петра.
Петра никогда не забудет армия. До него на Руси считалось, что воевать по большому счету дело не царское. Самодержцы иногда отправлялись в походы, но это были символические жесты, а Петр учился военному делу, любил замышлять хитрые операции, сам участвовал в лихих атаках и уважал храбрецов. Одному из них — Александру Меншикову — он даже прощал казнокрадство. Песни о Петре в русской армии пели не одно столетие.
Россия при Петре воевала непрестанно. Под Азовом, на северо-западных рубежах, на берегах Прута и Каспия. Нашему первому императору удалось создать армейскую систему, которая целый век совершенствовалась и почти не давала сбоев. Россия стала страной победителей.
НЕ ЩАДЯ ЖИВОТА СВОЕГО
И до Петра в России существовали так называемые полки иностранного строя. Но он отдавал укреплению армии все силы — до последнего вздоха. А для военного флота, несомненно, был отцом-основателем: самодержец, превративший Россию в великую балтийскую державу и считавший себя форменным моряком. С потешных войск Петра началась русская гвардия. А рекрутская повинность, которую он ввел для помещиков-крепостников, укрепила армию, превратила ее в одну из сильнейших в Европе. Служить солдатам в те годы приходилось пожизненно. Выбыть из строя можно было только по ранению или болезни. Зато они уходили из крепостной зависимости, жили сытнее и уж точно были образованнее несчастных хлебопашцев.
Понятие офицерской чести — это тоже «изобретение» петровского времени. До него с этим у русских воинов дела обстояли худо: они легко меняли «патронов» — феодалов, которым служили. Петр ввел присягу и устав, которые стали святынями для военных. «Служить, не щадя живота своего» — это петровские азы.
РАСКОЛОТАЯ РОССИЯ
Петр принял страну, расколотую после церковной реформы патриарха Никона. Его предшественники жестоко расправлялись с раскольниками, превратив их в изгоев в собственной стране. Петр не нашел в себе сил уврачевать эти раны и для староверов слыл Антихристом — не больше и не меньше. Особенно когда стал прививать в России иноземные традиции — от курения до скульптур на античные темы. Он еще и бороды рубил, да не простым мужикам, а боярам. А ведь растительность на лице воспринимали как символ православного человека, и забыть об этом предрассудке на заре XVIII века русским людям было трудно. Петр сделал все, чтобы дворяне, да и вообще горожане, за исключением купцов, извозчиков и священников, забыли про бороды.
С ходу провести эту реформу не удалось. «Босого лица» на Руси стыдились. В конце концов император ввел налог на бороды. Даже ближайшие соратники Петра могли заплатить пошлину и перестать бриться. Но европейская мода сделала свое дело. Среди чиновников и дворян бородачей очень скоро как ветром сдуло. Пошлину неизменно платили купцы, некоторые ремесленники и горожане низкого звания.
Крестьяне имели право носить бороды бесплатно, но только за пределами городов. Захотел прибыть в Москву или в Воронеж? Внеси в государственный бюджет ровнехонько копейку. Захотел выехать обратно, к родным полям — снова копеечка, которая никогда не бывает лишней для государства, а особенно в дни войны.
КОЛОКОЛА НА ПУШКИ
Как относился Петр к церкви — самому консервативному и могущественному институту тогдашней России? Вопрос вопросов. Именно церковь сплачивала значительную часть страны. И в сражение шли не за Россию, не за Родину, а «за веру православную». Петру эта система казалась хлипкой и устаревшей. Он не отрицал церковь, но видел, что ее роль в России гипертрофирована. Достаточно вспомнить, что почти все русское каменное зодчество до Петра имело отношение к монастырям и храмам. Государственная власть внешне выглядела гораздо скромнее. Другое дело, что царь неформально считался фигурой сакральной, фактически вторым патриархом.
Петр решил упростить систему. Патриаршество сдал в архив, церковью с тех пор управляло государственное ведомство — Святейший синод, которым фактически руководил самодержец. Петр стал отцом русского патриотизма, который должен был сплотить страну (а особенно армию) посильнее веры. В бой отныне следовало идти за государя императора, за Отечество. За веру тоже, но ее монополия утратилась. Тем более что в русских полках служили и играли важную роль не только право-славные, но и представители других конфессий, главным образом лютеране. Вызывало ли это ропот в народе? Через три века ответить на этот вопрос трудно. Но нетрудно предположить, что среди духовенства «супротивников» петровских реформ было немало. Недаром в народной памяти остался приказ Петра: переливать колокола на пушки. Сильный ход!
УРОКИ ПОРАЖЕНИЯ
Петра считали выдающимся полководцем и управленцем — его величали образцом правителя даже в просвещенной Франции. Правда, на полях сражений ему далеко не всегда сопутствовала удача. Достаточно вспомнить Прутский поход против турок. Петр начал его в ореоле полтавского победителя. Он создал армию, куда более умелую и храбрую, чем османская. Шведский король Карл XII после полтавского краха скрывался в Турции. В ответ на требования выдать его султан объявил России войну. Петр I лично возглавил поход. Русская армия двинулась по направлению к Пруту.
Возле селения Сталинешти русские войска попали в окружение. Туркам удалось сосредоточить там огромную армию: вместе с крымской конницей их было около 200 тысяч. В сражении петровские солдаты доказали свою боеспособность. Турецкий штурм удалось отбить, османы с потерями отступили. Однако положение армии Петра стало отчаянным из-за фактической блокады, а главное — из-за эпидемии в русском лагере. Петр готов был отдать османам даже часть своих прибалтийских завоеваний, только бы спасти себя и армию. Но его дипломаты успешно провели переговоры с пашами. По условиям Прутского мирного договора турки обязались выпустить русских из окружения. Но Россия пообещала отдать Турции Азов, срыть укрепления Таганрога и некоторых других южных крепостей.
Для Петра Прутский поход стал уроком: нельзя слишком верить в свое военное счастье. Кстати, после неудачной войны царь стал меньше доверять иностранцам и занялся подготовкой своих военных кадров.
НЕ ПРЕЗИРАЛ СТРАНЫ РОДНОЙ
Был ли Петр оголтелым западником, рабом европейского уклада жизни? Лучше всех феномен нашего императора разгадал Пушкин:
Не презирал страны родной,
Он знал ее предназначенье.
Это правда. Петр, быть может, слишком рьяно перенимал в Европе все то, чего лишена была старая Россия. Образование, промышленность, военное дело, кораблестроение, каменное градостроительство, а заодно и курение, бритье, моды, всяческие парики. Добавим: светскую литературу и искусства, которых в допетровском Московском царстве почти не было. А сколько городов, заводов и фабрик основал двухметровый реформатор! Петровск, Каменск-Уральский, Невьянск, Таганрог, Гжатск, Липецк, Кронштадт, Бийск, Омск, Сестрорецк, Нижний Тагил, Екатеринбург, наконец, Санкт-Петербург. Такова была воля Петра — строить, созидать. Он так поднял Россию на дыбы, что страна чуть не надорвалась. Но все-таки преобразил и усилил державу.
Он учился у шведов — у них главным образом перенял структуру государственного аппарата. Но разве это помешало Петру громить шведские армии, пробиваясь к Балтике? Нисколько! Его целью было усиление России, превращение ее в неприступную крепость и экспансия молодой империи — к Балтийскому и Черному морям. «Россию природа произвела одна, она соперниц не имеет» — этот горделивый девиз не зря приписывают Петру. И произнес он его, по мнению историков, после победы над шведским флотом при Гангуте. «И небываемое бывает» — эти слова, полные восхищения, Петр адресовал русской пехоте, которая возле устья Невы взяла в плен два шведских корабля. Он умел отличать героев — и словом, и делом.
БЕЗ ЛИЦЕМЕРИЯ
Ключевое качество Петра — это, конечно, презрение ко всякого рода предрассудкам. Да, по духу он был революционером — нетерпеливым и порывистым. Он приближал к себе и награждал способных людей, независимо от их происхождения, — по тем временам это смелый ход. Не пытался выглядеть святошей. Пил, курил, заводил фавориток, менял жен… Чудовищное пьянство, которое Петр превратил в особенность своего двора, можно отнести к самым очевидным его недостаткам. Но его искренность в личной жизни стоит, пожалуй, отнести к достоинствам. Любовь и страсть были для него важнее придворных и дипломатических расчетов. Он увлекался женщинами и женился по любви. Самый яркий пример — Марта Скавронская, по первому браку Краузе, после принятия православия — Екатерина Алексеевна. Первая русская императрица, которую Петр торжественно короновал. А по происхождению — крестьянка, жена драгуна, служанка, стиравшая офицерское белье… Его не смущало, что она успела побывать любовницей и фельдмаршала Бориса Шереметева, и ближайшего царского друга Александра Меншикова. Петр полюбил ее страстно. Еще до венчания у них родились две дочери — Анна и Елизавета, будущая императрица. В ее честь он учреждал ордена и города. Вел с ней весьма откровенные разговоры, писал пространные и остроумные письма, посвящал во все тайны. Изменял. Но, по воспоминаниям современника, «Екатерина, уверенная в сердце своего супруга, смеялась над его частыми любовными приключениями». Когда же она изменила ему — долго не мог простить. Но все-таки они сблизились снова, и умер император на руках своей Катеринушки. Даже в начале XX века, во времена Николая II, такая свобода в личном была немыслимой для императорской семьи, где лицемерно побаивались «мезальянсов». А Петр и на троне оставался свободным человеком. Быть может, самым свободным в Европе.
Таким был правитель, которым несколько веков восхищаются и которого не выносят все благоразумные противники кардинальных перемен. Без его широкой поступи, без его перегибов и побед невозможно представить историю России.
