Пиратская романтика ассоциируется в первую очередь с «вольной волей». Во все времена морские разбойники отрицали государственную власть и ее законы. Однако история знает несколько примеров, когда ради защиты своей свободы пираты сами пытались основать государства.
Мало кто не слышал о пиратах Карибского моря. Однако в период «золотого века пиратства» существовал еще один регион активности морских разбойников – западная часть Индийского океана. Именно здесь в конце XVII века возникло легендарное государство пиратов – Либерталия. Впрочем, реальное существование «Страны Свободы» историками не доказано. Сведения об этом государстве приводятся в книге «Всеобщая история грабежей смертоубийств, учиненных самыми знаменитыми пиратами », которая вышла в 1724-1728 годах. О личности автора книги, капитана Чарльза Джонсона, достоверных сведений нет, но почти общепринята версия, что под этим псевдонимом писал Даниель Дефо, «отец» знаменитого «Робинзона Крузо».
В состав «Всеобщей истории» включена некая «Рукопись капитана Миссона», совмещающая черты авантюрной повести и политической утопии. Примечательно, что в то же время (1726 год) вышли «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта с их утопическим описанием страны разумных лошадей. Хотя Дефо следовал литературной традиции, это не значит, что он не мог вдохновляться опытом реальных пиратских общин. Отдельные черты Либерталии были присущи двум исторически существовавшим «пиратским республикам) гамах и Ямайке.
Счастливая Либерталия
В книге Дефо описаны приключения экс-офицера французского флота Миссона и бывшего монаха-доминиканца Караччиоли, которые подались в пираты. Впрочем, для морских разбойников эти персонажи ведут себя необычно – они освобождают захваченных рабов, произносят пламенные речи и вообще поступают как революционеры-коммунары. Учрежденные на корабле «Виктуар» порядки Миссон и Караччиоли задумали перенести на сушу. Примерно в 1690-х годах пираты высадились на севере острова Мадагаскар, в бухте Диего-Суарес, где основали республику Либерталия. Часть ее жителей продолжила периодически выходить в море за добычей. Другие перешли на оседлый образ жизни – они возделывали маис и разводили крупный рогатый скот. Республика просуществовала не один десяток лет, но в итоге погибла под ударами аборигенов-малагасийцев. Туземцы уничтожили построенный «либерами» город, а Миссон и его соратники ушли в море, где утонули во время бури.
Многие читатели начала XVIII века приняли историю Либерталии за чистую монету, несмотря на черты мистификации, присущие «Рукописи капитана Миссона». Однако, как полагает писатель Рудольф Баландин, Даниель Дефо знал о реальных пиратских поселениях Мадагаскара. Известный корсар Вудс Роджерс в 1703-1705 годах встречал бывших флибустьеров, которые десятилетиями жили в прибрежных джунглях. О процветании речи не шло – пираты обросли бородами и перешли на одежду из звериных шкур. Зато они обзавелись хозяйствами, семьями, детьми и внуками. Эти поселенцы охотно вели меновую торговлю с заезжими негоциантами.
Острова Невезения
Настоящим местом, где некоторое время господствовали морские разбойники, были Багамские острова. Город Нассау на острове Нью-Провиденс пираты облюбовали в 1696 году, а в начале XVIII века город сделался столицей так называемой Пиратской республики.
По одним данным, республика появилась в 1706 году, когда Багамы попали под удар франко-испанского флота, и местные колонисты лишились защиты английской власти. По другой версии, Пиратская республика возникла в 1713 году, когда Великобритания подписала Утрехтский мирный договор, прекратив войну с Испанией и Францией. Лишившись официальной поддержки британцев, пираты решили заполучить собственную базу для нападений на колонии романоязычных стран. В Нассау высадились около 1000 пиратов – это было больше, чем жителей Нью-Провиденса (на острове в ту пору жило лишь 200 семей).
Организованная пиратами «летучая шайка» несколько лет вела войну против всех флотов европейских стран. Но новые порядки в Нассау продержались недолго. В 1718 году к островам выдвинулась экспедиция все того же капитана Вудса Роджерса, которому король Георг I вручил патент на управление Багамами. 18 июля англичане высадились в Нью-Провиденсе. Некоторым пиратам Роджерс объявил королевское помилование и сумел привлечь их на свою сторону. С непокорными же новый губернатор Багам нещадно расправился. В декабре 1718 года состоялась публичная казнь вчерашних «господ» Нью-Провиденса.
Наконец, «пиратским государством» можно назвать и Ямайку. Формально, конечно, остров всегда был колонией – сначала Испании, а с 1655 года – Англии. Но именно при английских губернаторах ямайская гавань Порт-Ройял получила прозвище «пиратский Вавилон». Пиратов здесь околачивалось больше, чем где бы то ни было. Составленный в 1663 году список флибустьеров насчитывал 1200 человек, две трети из которых были англичанами. Примерно в то же время полковник Томас Линч оценивал численность пиратов Ямайки в 1000-1500 человек. Англичане использовали флибустьеров главным образом для борьбы против Испании. Пираты получали каперские лицензии и обязаны были отчитываться перед властями о своих действиях.
Конкретные цели перед наемниками ставил Совет Ямайки. Но порой они действовали и самостоятельно, как, например, пират Генри Морган, прозванный «генералом» флибустьеров. Губернатор Ямайки бывал недоволен Морганом, но в худшем случае дело ограничивалось выговором. Бесчинства флибустьеров продолжались вплоть до заключения Мадридского мира между Англией и Испанией. Весной 1671 года объявленные вне закона морские разбойники перебрались на французский остров Тортуга.
Закон под «Веселым Роджером»
В пиратском государстве Либерталия действовала конституция. Гражданами управлял Совет старейшин. Основным законом предусматривались должности президента-«протектора» (им был Миссон) и статс-секретаря (Караччиоли). Пиратским флотом командовал «великий адмирал». Раз в три года полномочия властей Либерталии подтверждались на выборах. Законы в пиратской республике принимала Ассамблея. На каждые 10 жителей страны приходился один представитель в парламенте. Законы Либерталии гарантировали равенство граждан вне зависимости от происхождения и цвета кожи.
Стоит заметить, что строгая система власти на Мадагаскаре вряд ли понравилась бы пиратам Карибского моря. Они готовы были подчиняться только капитану своего судна, да и то лишь во время боя. Вне чрезвычайной ситуации каждый пират считал себя «вольной птицей». Тем не менее эксперимент на Багамах заставил морских разбойников выработать систему власти.
Поначалу островами распоряжались сразу 20 пиратских капитанов, среди которых были такие известные личности, как Эдвард Тич (Черная Борода), Стид Боннет, Генри Дженнингс и Бенджамин Хорниголд. Двое последних соперничали между собой, что ослабляло Пиратскую республику. В итоге ссоры привели к тому, что по воле пиратов высшим должностным лицом на Багамах – так называемым «магистратом» – сделался Черная Борода. Были и другие должности – например, губернатором Нью-Провиденса значился некий Томас Барроу.
Исследователь Дмитрий Паутов называет Пиратскую республику Багамских островов «уникальным опытом общественно-территориальной организации». Функцию свода законов выполнял пиратский кодекс, представлявший собой компиляцию кодексов, которые подписывали команды отдельных кораблей.
В Пиратской республике равные права с белыми имели негры, а в команду пиратского судна могла быть принята даже женщина. Это позволяет некоторым западным ученым считать республику примером «альтернативного и свободного общества». Другие исследователи указывают, что на Багамах царила анархия в худшем смысле слова. Факты свидетельствуют о том, что Нассау далеко не процветал при пиратах – напротив, город превратился в трущобы.
Имущество и налоги
В мадагаскарской Либерталии была установлена общественная собственность на всю недвижимость – от жилых домов до причалов и складов. Запрещалось строить заборы и ограды. Имущество, скот и даже продукты питания в республике выдавались всем поровну, так же, как и добыча с моря. По этому принципу распределялись и молодые женщины, захваченные пиратами. Труд считался обязанностью жителей Либерталии, от него освобождались лишь нетрудоспособные граждане, которым платили пенсию. Хотя общество представляло собой централизованную коммуну, деньги из обихода не исчезли, но их полагалось тратить лишь на необходимые вещи.
В отличие от «литературных» пиратов, реальные морские разбойники никогда не восставали против института частной собственности. Они не могли похвастаться стабильными доходами, поэтому экипажи кораблей жили по принципу no prey, no pay («без добычи нет платы»). При разделе добычи пиратские кодексы определяли некоторым членам команды более высокие доли, чем другим. Имелась своего рода «социальная поддержка» для пиратов, получивших увечье, – им давали крупную сумму денег или нескольких рабов.
Высаживаясь на суше, пираты тратились в первую очередь на кутеж в тавернах и борделях. В этом трудно усмотреть сходство с «бессребренничеством» жителей Либерталии.
На Ямайке пиратам приходилось платить властям за право называться каперами английской короны. Пираты делились добычей с губернаторами Ямайки, а те, в свою очередь, с королем и чиновниками метрополии. В 1666 году Ямайка перечислила в Лондон 50 тысяч фунтов – колоссальную по тем временам сумму.
Захваченные товары пираты продавали купцам, а деньги тут же тратили в заведениях Порт-Ройяла или Нассау, так что «пиратский» тип экономики приносил прибыль не только морским разбойникам.
Что касается собственности, то многие пираты, скопив деньги, не прочь были обзавестись плантациями. Пиратская республика на Багамах, конечно, из-за нестабильного политического положения была не лучшим местом для инвестиций в недвижимость. А вот Ямайка вполне подходила. Например, Генри Морган, скопивший большие богатства, оставался на острове до конца жизни. Он занимал пост вице-губернатора Ямайки. В описанной Дефо Либерталии царили пуританские нравы. На пьянство, драки и азартные игры Миссон и Караччиоли наложили запрет.
«Обычное право» пиратов смотрело на эти вещи более снисходительно. Ссоры между пиратами разрешались дуэлями. А тех, кто совершил проступок, могли изгнать с корабля. Естественной заменой тюрем в море служили необитаемые острова. Оставшись с небольшим запасом еды, нарушитель обречен был погибнуть. Некоторые пиратские кодексы карали убийство смертной казнью.
Флибустьеры Ямайки подчинялись английскому уголовному суду. Например, Морган в 1668 году велел заковать в цепи англичанина, который убил француза на почве раздела добычи. По прибытии на остров преступника осудили и повесили.
Был ли у них шанс?
«Демократизм» пиратов объясняет, почему им симпатизировали лучшие умы Европы. Например, по мнению Вольтера, для того, чтобы покорить Северную и Южную Америку, флибустьерам Карибского моря не хватало лишь «гениального человека», способного объединить морских разбойников. Теоретически недолговечная республика на Багамах как раз могла стать точкой «кристаллизации» подобной пиратской государственности.
Однако члены команд пиратских кораблей очень дорожили личной свободой. «Плавучими республиками» двигала лишь жажда наживы. Пираты не заглядывали в завтрашний день, а их планы не простирались дальше конкретной операции.
Кроме того, пираты оказались весьма слабы против военных сил традиционных государств. Даже Либерталия не сумела справиться с феодальными вождествами туземцев. А корабли Пиратской республики на Багамах просто уплыли в разные стороны, узнав о приближении флота англичан.
Будучи по сути дела криминальной субкультурой, пираты просто неспособны были на созидание чего-либо, а уж тем более на государственное строительство. Как бы ни романтизировали флибустьеров интеллектуалы эпохи Просвещения, пиратами, по свидетельству современников, становились прежде всего люди, не желавшие работать. Морские разбойники до поры до времени паразитировали на экономике колоний, а когда условия для этого исчезли, они сошли с исторической арены.
