Если считать последней войной за британские колониальные владения события на Фолклендских островах в 1982 г., то англо-французская попытка вернуть себе контроль над Суэцким каналом в ноябре 1956 г., видимо, была предпоследней подобной войной. К тому же она имела аффект, прямо противоположный первоначальной задумке, поскольку именно там было окончательно похоронено былое колониальное могущество одряхлевшей Британской империи. На этом фоне ряд продолжавшихся еще десятилетие после этого в ряде бывших азиатских и африканских колоний Великобритании войн выглядели просто попытками затянуть до последнего неизбежный уход англичан из этих регионов.
Однако прежде чем говорить о Суэцком кризисе, следует напомнить о том. с чего все началось. В силу своего специфического географического положения (60% территории страны занимает бесплодная Ливийская пустыня) Египет всегда был страной, где ощущался недостаток воды и продовольствия, а разведка и разработка богатых местных запасов полезных ископаемых (бурый и каменный уголь, урановые, марганцевые, титановые и железные руды, нефть и природный газ) началась только в новейшее время. Понятно, что умы многих властителей этой страны с глубокой древности будоражил вопрос о постройке некоего судоходного канала между Средиземным и Красным морями (протяженность разделяющего их перешейка в самом узком месте – менее двух сотен километров), который бы сильно упростил мореплавание и торговлю, одновременно став серьезным источником дохода для государства. Ряд исследователей не без некоторых оснований считают, что существование некоего «канала фараонов» в Древнем Египте является доказанным фактом. Правда, из-за тогдашних довольно примитивных строительных технологии этот канал периодически приходил в негодность и, в конечном итоге, был засыпан.
Об идее подобного канала вновь вспомнили лишь в XIX в. После 1517 г. Египет уже утратил суверенитет, став одной из провинций обширной Османской империи, которой правили назначаемые из Стамбула наместники-паши. По причине наличия массы других проблем и хронического отсутствия в казне средств, турки идею постройки там судоходного канала всерьез никогда не рассматривали. Однако в 1798 г. Наполеон Бонапарт во время своего Египетского похода дал своим ученым конкретное поручение – научно обосновать возможность постройки такого канала. Первоначально французы совершенно неверно оценили местные условия, поскольку полагали, что уровень воды в Средиземном и Красном морях имеет значительную разницу, а значит, канал должен непременно иметь шлюзы, что значительно усложняло и удорожало проект. Его стоимость оценили, минимум, в 30-40 млн тогдашних золотых франков, что для перманентно воевавшей со всей Европой наполеоновской Франции являлось совершенно неприемлемым.
Уже в 1801 г. англичане выбили французов из Египта – они намеревались утвердиться там всерьез. Начав масштабные геологические и географические исследования местной территории, они в 1841 г. неопровержимо доказали, что уровень воды в Средиземном и Черном морях различается не сильно, т.е. шлюзы в данном случае не являются обязательными. К этому времени вопрос о контроле над миром среди великих держав в очередной раз обострился до предела. Поэтому судоходный канал, сокращавший до минимума и удешевлявший морской путь из Европы в Индию и Китай (до этого все морские перевозки шли исключительно вокруг Африки, через Мыс Доброй Надежды) приобретал для англичан особое значение, для французов – в меньшей степени.
Впрочем, британцы оказались более дальновидными. Сами они ничего не предложили, но и не стали препятствовать французам в разработке плана постройки канала. В 1855 г. за дело взялся Фердинанд де Лессепс, известный французский дипломат и предприниматель (в 1878 г. он начинал строительство Панамского канала), который получил от тогдашнего правителя Египта Саида-паши концессию на постройку канала и с этой целью создал акционерное общество с первоначальным уставным капиталом в 200 млн франков. При этом французам принадлежало 53% акций, правительству Египта – 44%, прочим акционерам – 3%. А вот прибыль от последующей эксплуатации канала должна была распределяться несколько иначе: 74% – акционерам, 44% – правительству Египта, 10% – учредителям. Добавим, что деятельность акционерного общества изначально сопровождалась различными финансовыми махинациями. Из-за этого канал строили 11 лет (1858-1869 гг.) вместо первоначально планировавшихся шести, а его стоимость к 1872 г. составляла уже 475 млн франков, т.е. в процессе постройки увеличилась более чем вдвое, что заставило привлекать дополнительные инвестиции.
17 ноября 1869 г. Суэцкий канал был торжественно открыт в присутствии супруги императора Франции Наполеона III, императора Австро-Венгрии Франца-Иосифа и других официальных лиц. Его протяженность составила 173 км (в том числе 161 км – непосредственно через Суэцкий перешеек), ширина – 120-150 м, глубина – 12-20 м. В 1888 г. для упрощения судоходства приняли международную конвенцию «О свободе плавания по Суэцкому каналу для судов всех стран».
Но у вороватых египетских пашей и чиновников почти сразу же начались финансовые проблемы: деньги, получаемые в виде пошлин за проход по каналу иностранных судов, благополучно оседали в их карманах, при этом средства на содержание канала и налоги не выплачивались. Уже в 1870-е гг. на сцене вновь возникли англичане. Правительство премьер-министра Бенджамина Дизраэли без особых проблем выкупило у египетского правительства весь его пакет акций Суэцкого канала (44%), а затем, перекупив разными путями у иных держателей еще часть акций, очень быстро стало обладателем контрольного пакета, постепенно увеличивая свою долю прибыли от эксплуатации канала.
В 1882 г. после серии мятежей и бунтов Египет был полностью оккупирован войсками Британской империи. Хотя формально Турция сохраняла свои права на эту территорию вплоть до 1914 г., власть местных пашей стала сугубо номинальной. Теперь все решали английские генерал-губернаторы, во всех крупных городах Египта появились британские гарнизоны, а в портах Александрии и Каира начали базироваться на постоянной основе боевые корабли Royal Navy. Для англичан Египет стал более чем выгодным приобретением: благодаря выращиванию в плодородной долине Нила хлопчатника и сахарного тростника британским производителям удалось серьезно потеснить на европейском рынке конкурентов из Северной и Южной Америки. Кроме того, английские компании начали активную разведку и разработку местных полезных ископаемых. В частности, с 1886 г. они начали разведочное бурение на нефть в зоне Суэцкого канала, а уже в 1912 г. компания Anglo-Egyptian Oil Fields заключила первую концессию на промышленную добычу египетской нефти с месторождений в районе Гемзы (позднее, с 1966 г., в Египте начали добывать и природный газ). Таким образом, Египет, наряду с Индией, стал настоящим «колониальным бриллиантом в короне Британской империи», а поражение Турции в Первой мировой войне окончательно укрепило господство англичан в данном регионе.
Англичане с самого начала умело пользовались своим контролем над Суэцким каналом как инструментом политического давления. Так, в октябре-ноябре 1904 г., 80 время Русско-японской войны, главным силам 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала З.П. Рожественского пришлось следовать с Балтики на Тихий океан вокруг Африки, через Мадагаскар, во многом из-за непримиримо-враждебной позиции британской стороны: являясь союзником Японии, она шла на игнорирование отдельных положении конвенции 1888 г. о свободном проходе любых судов по Суэцкому каналу.
Стоит кратко рассказать и об армии Египта. Поскольку в новейший период истории там шло постоянное противостояние многочисленных борющихся за власть родов и кланов (при этом турки и их местные ставленники были здесь наименее популярны) развивать местные вооруженные силы Османская империя не стремилась. Британская оккупация мало что изменила. Богатые и древние традиции местных бунтов и заговоров неизменно показывали англичанам, что любое выступление местных мятежников-исламистов почти всегда заканчивалось кровавой резней, направленной против всех «чужаков», под которыми, как правило, понимали европейцев и прочих лиц некоренной национальности.
Именно поэтому к 1914 г. армия Египта состояла лишь из 17 пехотных батальонов (организованных по территориальному принципу – восемь батальонов были суданскими, девять- египетскими), трех горнострелковых рот (иногда их именуют «горнопехотными») и так называемого «Верблюжьего корпуса». В данном случае верблюды Бовсе не были аналогом европейской кавалерии, а главной функцией данного формирования являлась перевозка грузов на большие расстояния в интересах британского командования. Конечно, англичане старались развивать местную транспортную инфраструктуру, но количество построенных ими в Египте железных и шоссейных дорог оказалось ничтожно малым. Поэтому в суровых пустынных условиях роль верблюдов как транспортного средства было сложно переоценить, особенно у южных и западных границ Египта, представляющих собой сплошную пустыню. Именно патрулирование границ было второй функцией Верблюжьего корпуса.
Все батальоны египетской армии несли в основном гарнизонную службу и, по сути, главной их функцией было участие в парадах. Практически все офицеры в этих частях были британцами, а их вооружение как травило устаревшим; полевой артиллерии или пулеметов не имелось. После начала Первой мировой войны в египетскую армию дополнительно влилось не менее 150 000 нижних чинов (как мобилизованных, так и добровольцев), что позволило уже к концу 1915 г. сформировать в составе Египетских экспедиционных сил британской армии (командующий – генерал Арчибальд Мюррей) один египетский армейский корпус и верблюжий транспортный корпус. Впрочем, в силу низкой боеспособности и благонадежности египетские воинские части до самого конца Первой мировой войны оставались во втором эшелоне, занимаясь, в основном, охраной тылов. Исключение составляли горнострелковые подразделения и верблюжий корпус.
Вообще кампания 1914-1918 гг. (ее также именуют «палестино-синайской») на Ближнем Востоке достаточно сильно отличалась от войны в Европе. Да, здесь происходили достаточно крупные сражения, но флот, тяжелая артиллерия и авиация применялись относительно эпизодически, а масштаб, потери и итоги основных битв не шли ни в какое сравнение с Западным фронтом. Простым обывателям эта часть Первой мировой войны вообще знакома в основном по оставившим некоторый след в художественной литературе и кино личностям, вроде легендарного британского шпиона сэра Лоуренса Аравийского. Правда, все его подвиги сводились к банальному подстрекательству местных кочевых племен к мятежам против турок.
Бронетанковая техника на данном ТВД применялась в крайне незначительных масштабах. Начиная с 1915 г., англичане задействовали в Палестине несколько десятков бронеавтомобилей разных типов, в основном – «Ланчестер» и «Роллс-Ройс». При взаимодействии с кавалерией применение бронемашин с пулеметным вооружением иногда имело успех. Однако проходимость этих машин вне дорог и особенно по слабым грунтам (в частности, по песку) была низкой.
Первые английские танки – восемь отремонтированных и слегка доработанных с учетом первых боев в Европе Mk.I и Mk.II – прибыли морем в Египет лишь в декабре 1916 г. В бой они пошли 17 апреля 1917 г. – тогда все наличные танки отправили в наступление на фронте шириной в восемь километров между высотами Шейх-Аббас и Мансара в районе Газы. Турки, уже заочно познакомившиеся с этим новым видом оружия, совсем не удивились появлению танков на поле боя. В результате, танковая атака особого успеха не имела. 17-19 апреля один Mk.I был подбит огнем полевой артиллерии, а еще два застряли, при этом одна из машин досталась туркам.
Второй раз восемь английских танков (уцелевшие Mk.I и Mk.II и три прибывших для пополнения Mk.IV) пошли здесь в бой в конце октября 1917 г. На сей раз шесть танков (два оставались в резерве или, по другим данным, были неисправны) действовали на не менее чем десятикилометровом фронте между высотой Умбрелла и морским побережьем, западнее Газы. Несмотря на поддержку полевой и даже корабельной артиллерии, атака вновь не имела особого успеха, а четыре танка получили различные повреждения.
Выяснилось, что британское командование попросту не имело представления о том, как и зачем следует применять танки, особенно на открытой пустынной местности, где при хорошей видимости дальнобойность полевой артиллерии была максимальной. Кроме того, использование танков в столь ничтожных количествах против хорошо подготовленной обороны противника с самого начала не могло иметь успех. Для сравнения: во время битвы у Камбрэ в октябре-ноябре 1917 г. на стороне англичан действовало не менее 32 танков на километр фронта, а в битве при Амьене в августе 1918 г. на фронте шириной в 17,6 км действовало более 400 танков.
В начале 1918 г. все оставшиеся на ходу Mk.I, Mk.II и Mk.IV передали в распоряжение главного артиллерийского управления британских экспедиционных сил на данном ТВД, фактически поставив их на хранение в Александрии. Экипажи отбыли в Англию на переподготовку, которая затянулась до самого конца войны, а сами боевые машины в течение последующих двух-трех лет списали и отправили на слом, поскольку для службы мирного времени в африканских колониях такая техника тогда категорически не требовалась.
В целом для Египетского Султаната Первая мировая война закончилась тем, что местные историки называют «революцией 1919 г.» В ответ на арест и высылку на Мальту лидеров местной буржуазно-националистической партии «Вафд» во главе с Саадом Заглулом 8 марта 1919 г. в Египте начались масштабные акции неповиновения. От забастовок и демонстраций местные националисты быстро перешли к вооруженным нападениям на британские военные объекты и покушениям на солдат и офицеров, полицейских и чиновников. Хотя эти выступления, продолжавшиеся несколько месяцев, были подавлены, британской колониальной администрации пришлось сделать из произошедшего соответствующие выводы.
Разделяй и властвуй. 1922-1945 гг.
К началу 1920-х гг., особенно после череды масштабных восстаний и мятежей 1919 и 1921 гг., стало окончательно ясно, что в соответствии со столь любимым англичанами принципом «разделяй и властвуй» формальную власть в Египте следовало передать в руки представителей какой-либо из местных племенных элит. По мнению лондонских политиков, это могло сгладить ряд противоречий, позволив британским представителям взять на себя привычную роль «верховных арбитров», как это уже было в Индии и ряде других колоний.
В качестве наиболее удобной фигуры на роль правителя англичане выбрали Ахмеда Фуада 1-го, человека довольно преклонных лет, который был сыном паши, правившего Египетским Султанатом 1863-1879 гг. и прожил большую часть жизни в Италии. Последнее обстоятельство вроде бы прямо не связывало новоиспеченного короля ни с Турцией, ни с Великобританией. Это позволило англичанам даже публично заявлять, что новый король не был их прямым ставленником.
В 1922 г. Ахмед Фуад 1-й получил королевский титул, а Египет из британского протектората превратился в независимое государство, но только на бумаге. Поскольку все ранее заключенные с западными странами и отдельными крупными капиталистами договоры о покупке или аренде египетских земель с правом на пользование природными ресурсами, включая Суэцкий канал, остались в силе, английские корпорации и армейские гарнизоны оставались на территории Египта. Реальная власть по-прежнему находилась в руках британского губернатора и его приближенных, которые привычно определяли «текущий расклад» в местном правительстве, назначая или снимая тех или иных министров.
В 1936 г. на престол взошел сын Ахмеда Фуада 1-го, Фарук 1-й (короновался год спустя). Он получил образование в одном из британских военных колледжей и вел жизнь великосветского плейбоя, проводя большую часть своего времени в наиболее фешенебельных местах Европы. В отличие от своего отца, новый монарх даже не считал нужным скрывать, что является прямым исполнителем воли английской колониальной администрации.
Египетская армия к этому времени представляла из себя достаточно жалкое зрелище. К концу 1930-х гг. местные вооруженные силы состояли из 16-18 организованных по английскому колониальному образцу пехотных бригад и нескольких сдельных батальонов общей численностью 23 000 чел., несших гарнизонную службу в относительно крупных городах страны. После начала Второй мировой войны за счет дополнительного призыва численность египетской армии возросла до 100 000 чел., но никаких дополнительных частей при этом не формировалось (численность кадрированных подразделений мирного времени постепенно довели до штатного состава), разве что бригады, по необходимости, начали по территориальному принципу объединять в дивизии.
В целом личный состав египетской армии был прямым отражением той невероятной пропасти между богатыми и бедными, которая всегда существовала в местном обществе. Комплектование частей происходило по принципу, мало отличавшемуся от печально знаменитой системы рекрутских наборов. Как следствие, абсолютное большинство рядового и унтер-офицерского состава составляли неграмотные крестьяне-феллахи; для них армия являлась прежде всего местом, где их обеспечивали одеждой и питанием.
В то же время египетские офицеры были почти сплошь выходцами из высших слоев местной племенной элиты. Младший и средний офицерский состав обучался в нескольких военных учебных заведениях, организованных англичанами на территории Египта. Старшие офицеры могли позволить себе обучение непосредственно в Англии, что вносило в среду местного комсостава дополнительные разобщающие элементы «кастовости». Поэтому неудивительно, что на фоне всеобщего негативного отношения к королю и местному правительству практически весь египетский офицерский корпус был буквально пропитан идеями радикального исламского национализма.
К 1939 г. в египетской армии сложилось движение «Свободных офицеров», основой которого были офицеры среднего звена, капитаны и майоры. При этом его лидеры, включая будущего генерала Мухаммеда Нагиба и полковников Гамаля Насера и Анвара Садата, весьма положительно оценивали исторический пример не только, скажем, К. Ататюрка и М. Ганди, но и А. Гитлера и Б. Муссолини. Последних радикально настроенные египетские военные считали «достойными всеобщего подражания прогрессивными объединителями своих стран и наций».
Стоит добавить, что офицеры, служившие в суданских частях египетской армии, откровенно ненавидели еще и сослуживцев-египтян, поскольку хотели независимости не только от англичан, но и от Египта – с образованием своего собственного государства!
В остальном в египетской армии царила атмосфера палочной муштры, основанной на грубой физической силе, процветали телесные наказания. Фактически вплоть до 1936 г. ей командовал британский генерал-инспектор, а английские офицеры-советники, имевшие самые широкие полномочия, оставались в египетских частях и подразделениях вплоть до середины 1940-х гг.
Вооружение египетской армии можно назвать откровенно устаревшим: к концу 1930-х гг. пехота имела английские магазинные винтовки (преимущественно «Ли-Энфилд» Mk.I и Mk.III) времен Первой мировой войны и явно недостаточное количество станковых пулеметов «Виккерс». Поступление более современного стрелкового оружия началось ближе к концу Второй мировой войны. Египетская артиллерия не являлась самостоятельным родом войск (отдельные батареи входили в состав пехотных бригад) и смотрелась еще более бледно. Тяжелая артиллерия отсутствовала, а самым распространенным орудием была короткоствольная 2,95-дюймовая (75-мм) горная пушка на конной тяге – специальная «колониальная» артсистема, которая с конца XIX в. производилась в Англии исключительно для Египта и частей, дислоцированных в Западной Африке. Более современные образцы артвооружения – 25-фунтовые (87,6 мм) гаубицы OF25,2-фунтовые (40-мм) и 6-фунтовые (57-мм) противотанковые пушки, 80-мм минометы и зенитные орудия – начали поступать в египетскую армию только в 1944-1945 гг., когда у англичан появился некоторый их излишек.
По мысли англичан, египетская армия должна была выполнять исключительно парадные и охранно-полицейские функции, что выглядело довольно странно, ведь к середине 1930-х гг. у западных (в Ливии) и южных (Эритрея и Эфиопия) границ этой страны уже стояли войска фашистской Италии, а Муссолини никогда не скрывал своих захватнических планов в этом регионе. Да и в дальнейших немецко-итальянских стратегических замыслах Египет занимал достаточно важное место, поскольку вплоть до момента своих поражений под Сталинградом и Эль-Аламейном гитлеровцы считали вполне реальной возможность своего прорыва через Египет в Палестину и далее в Ирак и Иран (с выходом к Каспийскому морю). Именно Суэцкий канал стал ближайшей целью немецкой армии «Африка», но в 1942 г. танки Роммеля не смогли приблизиться к нему ближе чем на 300 км. При этом важность Суэцкого канала для снабжения и военных перевозок было трудно переоценить, особенно в 1945 г.: после победы в Европе союзникам потребовалось срочно перебрасывать войска и технику на тихоокеанский ТВД.
Последней германской идеей относительно Суэцкого канала являлся план доставки в зону канала с целью полного прекращения судоходства одной или нескольких сверхмалых подводных лодок типа «Бибер», рассматривавшийся в 1944-1945 гг. Доставлять лодки планировалось по воздуху с помощью шестимоторных летающих лодок Bv.222 «Викинг» с посадкой в районе Большого Горького озера, расположенного между северной и южной частями Суэцкого канала. Водители-диверсанты «биберов» должны были находиться в засаде до появления достаточно крупного судна, способного загородить собой фарватер. При этом возвращение подводников обратно даже не рассматривалось (т.е. они, фактически, были смертниками). Этот план был довольно типичен для последних месяцев уже агонизирующего Третьего рейха и выглядел слишком фантастичным и дорогостоящим.
Хотя король Фарук 1-й и основные египетские министры всегда были более чем лояльны к Англии и ее региональной политике, египетская армия все же считалась крайне ненадежной. Во время Второй мировой войны ее так и не рискнули привлечь к боевым действиям против стран «Оси», отведя египтянам привычную роль «сторожей» при охране тыловых объектов и коммуникаций. Египетская армия, подстрекаемая пронемецки настроенными офицерами, могла в любой момент перейти на сторону противника, особенно в период 1941-1942 гг., когда дела у англичан на североафриканском ТВД складывались не лучшим образом.
Поэтому в годы Второй мировой войны в снабжении египетской армии оружием и техникой наметился явный «остаточный» принцип, в соответствии с которым вооружение и боевая техника предоставлялись англичанами в минимальных объемах, причем за редким исключением все имущество было устаревшим (ранее оно использовалось британской армией и передавалось египтянам после капитально-восстановительных ремонтов). Подобная ситуация считалась вполне нормальной, тем более что тратить реальные деньги из казны на закупку новых образцов оружия король Фарук не хотел – у него были
несколько иные приоритеты по части бюджетных расходов.
Военно-морские силы Египта к началу 1940-х гг. состояли из одного «флагманского» шлюпа El Emir Faroug, четырех сторожевых катеров, двух транспортов и нескольких вспомогательных судов, включая буксиры и личную яхту короля Фарука. Даже с учетом нескольких переданных англичанами Египту после 1945 г. малых тральщиков типа YMS этого было недостаточно даже для охраны собственных морских границ.
Решение о создании военно-в0здушных сил Египта приняли еще в 1928 г., но реальные подвижки в этом направлении начались лишь три года спустя. К подготовке египетских летчиков и техников привлекли 4-ю авиашколу RAF, дислоцированную в Абу-Сувейр, в зоне Суэцкого канала. Первым главкомом ВВС Египта назначили канадского офицера, сквадрон-лидера Виктора Хьюберта Тэйна. Однако только в 1931 г. на авиабазе Алмаза появились пять учебных бипланов Де Хевиленд «Джипси Мот», к которым в 1934 г. прибавилось девять Авро-626 аналогичного назначения.
Первые по-настоящему боевые подразделения появились в ВВС Египта только в 1938 г. Ими стали 2-я и 5-я истребительные эскадрильи (имели на вооружении не менее 40 бипланов Глостер «Гладиатор» Mk.I) и 1-я разведывательная эскадрилья (не менее 23 ближних разведчиков Вестланд «Лизандер» Mk.I), базировавшиеся на авиабазе Алмаза. Более современные «харрикейны» Мк.IIС (позднее им на смену пришли «спитфайры») появились в ВВС Египта только в 1944-1945 гг. Матчасть они получали от английских авиачастей, которые после переформирования и переучивания на более современную технику убывали на итальянский фронт. К этому времени дополнительно сформировали еще три эскадрильи – 3-ю, 4-ю и 6-ю, которые имели на вооружении истребители «Спитфайр» Mk.Vb и Mk.VIII/IX.
Главной и единственной египетской авиабазой оставалась Алмаза, хотя в 1937-1939 гг. было построено еще несколько небольших аэродромов в Западной пустыне и в зоне Суэцкого канала.
Бронетанковая техника египетской армии по состоянию на 1945 г. включала несколько устаревших броневиков «Роллс-Ройс», переданных египтянам для ознакомления еще до начала Второй мировой войны, а также несколько десятков легких танков Mk.VI и гусеничных бронетранспортеров «Брен-Кэрриер» и «Универсал-Кэрриер». Вся эта техника служила в основном для парадов и обучения египетских экипажей и техперсонала. Она входила в единственный египетский «бронебатальон», к 1945 г. развернутый в «бронебригаду».
