Одноразовые РПГ «Panzerfaust» («Faustpatron») (Германия до 1945 г.)

Борьба с танками противника в течение всей Второй мировой войны была одной из главных задач пехоты Вермахта. Постоянное совершенствование советских, английских и американских танков вынуждало германских конструкторов создавать все новые образцы противотанкового оружия, в том числе и такие принципиально новые, как ручной противотанковый гранатомет одноразового применения «Faustpatron», или, как его еще называли, «Panzerfaust» (гроза танков).

Появившееся к концу 1942 г. новое противотанковое оружие по своей конструкции было уникальным. Заслуга в разработке этого гранатомета принадлежит главному конструктору лейпцигской фирмы HASAG доктору Лангвайлеру, представившему опытный образец еще в 1941 г. Однако в то время считалось, что Вермахту хватает для борьбы с советской бронетехникой стандартного противотанкового оружия, и запуск в производство гранатомета Лангвайлера не состоялся. Наметившийся к 1943 г. кризис в противотанковом вооружении германской пехоты планировалось разрешить с помощью противотанкового гранатомета «Ofenrohr» — германского аналога американской М 1 «Bazooka». Однако ни эффективность, ни количество этого оружия не соответствовали возлагаемым на него ожиданиям и потребности в нем. Поэтому оружейная промышленность получила приказ немедленно создать действенную и пригодную для массового производства систему оружия.

Серийное производство нового «чудо-оружия» Лангвайлера было спешно организовано лишь летом 1943 г. (первоначально было заказано 20 000 «Faustpatron»). Первые 500 гранатометов поступили в войска в августе того же года.

Первая модель гранатомета — «Panzerfaust 30 m» (так называемый малый) «Grethen» — имела общую длину 985 мм и весила 3,2 кг. Использование этого оружия в боевых условиях показало, что на расстоянии 30 м граната пробивает броню толщиной 140 мм. В то же время была выявлена необходимость установки прицельных устройств и изменения формы головной части гранаты, которая из-за малой площади соприкосновения с целью очень часто рикошетировала от сильно наклоненных бронелистов корпуса советского танка Т-34.

Усовершенствованный в кратчайшие сроки гранатомет получил обозначение «Panzerfaust 30». Диаметр ствола был увеличен до 44 мм, что позволило разместить в нем пороховой заряд, обеспечивающий стрельбу более тяжелой гранатой на все те же 30 м. Противотанковый гранатомет весил 5,1 кг и имел длину 1030 мм. Диаметр головной части гранаты был увеличен со 100 до 140 мм, а масса взрывчатого вещества составила 0,8 кг (по сравнению с 0,4 кг в первоначальной модели). Прицельные приспособления состояли из откидывающейся прицельной планки с отверстием, в качестве мушки использовался наибольший диаметр гранаты.

Производство этого гранатомета было организовано осенью 1943 г., запланированный темп выпуска 400 000 единиц в месяц был достигнут в октябре, а уже в декабре того же года он составил 1 296 000.

Фирма HASAG постоянно совершенствовала свой гранатомет. Уже в сентябре 1944 г. в серийное производство был запущен «Panzerfaust 60», у которого благодаря увеличению порохового заряда дальность стрельбы возросла до 60 м. В ноябре того же года появился «Panzerfaust 100» с усиленным пороховым зарядом, состоящим из двух частей. Этот гранатомет позволял вести стрельбу на дальность до 100 м. Производство малого «Panzerfaust 30 m», а также следующей модели было остановлено в конце 1944 г.

В январе 1945 г. фирма HASAG начала разработку гранатомета «Panzerfaust 150», ствол которого можно было использовать для повторного перезаряжания. Головная часть гранаты имела усовершенствованную конструкцию и, несмотря на уменьшенные калибр и массу боеголовки, обеспечивала поражение брони толщиной 200 мм на дальностях 150–200 м. Проект гранатомета был готов в марте 1945 г., первая промышленная партия планировалась из 100 000 единиц, однако до окончания войны в войска поступило лишь незначительное количество.

Наиболее совершенной моделью стал гранатомет «Panzerfaust 250». Он представлял собой гранатомет многократного использования. Ствол снабжен пистолетной рукояткой и ударно-спусковым механизмом, а пороховой метательный заряд находился как в помещенном в стволе цилиндрическом картонном футляре, так и в самой гранате. Скорость полета гранаты была увеличена до 150 м/с, по сравнению с 85 м/с у гранаты «Panzerfaust 150».

Соответствующим образом возросла и дальность стрельбы. Этот гранатомет серийно не производился, однако послужил образцом при разработке советского РПГ-2, принятого на вооружение Советской армии в июне 1949 г.

Пожалуй, противотанковый гранатомет «Faustpatron» можно считать единственным типом оружия Третьего рейха, по-настоящему заслуживающим определения «чудо оружие». Главным достоинством этого РПГ стала чрезвычайно низкая стоимость производства при достаточно высокой эффективности. К тому же для обучения стрельбе из этого оружия не требовалось много времени, с ним мог справиться и мальчишка из Гитлерюгенд, и старик из Фольксштурма. Однако, для того чтобы подкрасться достаточно близко к русским танкам, гранатометчику требовалась огромная выдержка. Далеко не все солдаты, особенно призыва 1944–1945 гг., обладали должным хладнокровием, и запланированное воздействие оружия достигалось не всегда. Часто «Panzerfaust» использовали неправильно, несмотря на то что при серийном выпуске его снабжали инструкцией по эксплуатации, напечатанной прямо на гранате.

Бывший офицер Генерального штаба сухопутных сил на Восточном фронте Э. Миддельдорф в своей послевоенной книге проанализировал особенности ведения боевых действий немецкой и русской армиями в 1941–1945 гг., организацию и вооружение основных родов войск воюющих сторон и тактику подразделений и частей. В разделе «Противотанковые средства пехоты» он, в частности, пишет:

«Огромное количество танков, подбитых немецкими войсками с помощью противотанковых средств пехоты, говорит само за себя. Лишь небольшая часть этих танков выведена из строя с помощью мин, ручных гранат и магнитных кумулятивных мин. Основная же часть подбитых танков приходится на «Panzerfaust». Однако «Panzerfaust» при грубой наводке и большом рассеивании давал хорошие результаты лишь при стрельбе по целям, удаленным не более 80 м…

Факты говорят о большом мужестве немецких солдат всех родов войск, проявленном в ближнем бою с танками».

Не раз цитируемый в этой книге ефрейтор 437-го пехотного полка 132-й пехотной дивизии Бидерман Готтлоб Херберт в 1944 г. вместе со всей группой армий «Центр» попал в самое пекло — летнюю операцию РККА по освобождению Белоруссии. Примерно с этого времени и до капитуляции Германии этому панцергренадеру вместе с боевыми друзьями не раз приходилось, подавляя ужас, держать на мушке «Faustpatron» русский танк. Единый фронт практически отсутствовал, и все действия германских истребителей танков сводились к партизанским засадам на советские механизированные колонны. «В течение следующих нескольких дней ефрейтор Гогенадель, мой бывший командир в рекрутский период, уничтожил свой девятый советский танк в ближнем бою, командуя взводом в 14-й противотанковой роте. В конце дня ему было приказано взять с собой трех человек с фаустпатронами в дорогу на машине. Эта дорога обозначала как бы разграничительную полосу между ними и соседней дивизией, и перед нами стояла задача блокировать этот путь для вражеских танков, которые могли попытаться ею воспользоваться. Примерно на полпути до намеченного пункта они натолкнулись на большую группу пехотинцев соседней дивизии, отходивших в направлении тыла, и те предупредили гренадер, что дальше идти нельзя, потому что приближается колонна русских танков.

Приняв во внимание это предупреждение, бойцы стали подыскивать хорошую позицию, как вдруг у грузовика отказала коробка передач. Взяв с собой два человека, Гогенадель пошел вперед пешком. За поворотом дороги они вдруг очутились перед несколькими русскими танками на расстоянии нескольких сотен метров. В вечерней полутьме ефрейтор смог разглядеть, что на броне танков полным-полно вооруженных до зубов пехотинцев, и гренадеры тут же нырнули в придорожную канаву, моля Бога, чтобы их не заметили. Когда колонна подошла поближе, ефрейтор с фаустпатроном на плече тщательно прицелился в первый танк и добился прямого попадания.

Вся колонна моментально остановилась, и пехотинцы попрыгали с танков и бросились в густой подлесок примерно в двадцати шагах от места засады, где затаился Гогенадель. И Гогенадель открыл огонь по группе русских из своего автомата. Огонь почти в упор, под которым вдруг оказались русские, в сочетании с густеющей темнотой породил кратковременный хаос во вражеских рядах. Они стали отстреливаться, но в темноте противотанковая группа перебежала на другую сторону дороги, где их дожидались другие солдаты, и ручные гранаты, брошенные русскими, без всякого ущерба взорвались в месте, покинутом несколькими секундами ранее.

Гренадеры быстро вновь сменили позиции и нырнули в укрытие в придорожном кювете. Через несколько секунд колонна опять двинулась вперед, и бойцам был дан приказ пропустить первые два танка, а по третьему открыть огонь. Несколько минут был слышен грохот приближающейся колонны, а когда танки противника подошли, один из наших солдат выстрелил фаустпатроном и поразил головной танк, который немедленно охватило пламя.

Остальные танки попятились и стали держаться подальше, а с ними по-прежнему было много пехоты. Многократно уступая врагу в численности, группа Гогенаделя, тем не менее, открыла огонь из автоматов и винтовок и выскочила на дорогу. И русские бежали в панике, несмотря на подавляющее преимущество перед гренадерами.

Тем временем солдаты расслышали шум надвигающихся на них новых танков, которые были примерно в 100 метрах от их позиций, и следующий танк, который они заметили в отблесках пожара на уже подбитом танке, был из серии “Сталин” — 64-тонный колосс, материализовавшийся из покрова ночи.

Еще раз выстрелил фаустпатрон, и, к ужасу солдат, снаряд ударил по танку, но не смог пробить броню. К счастью, этот танк остановился, дал задний ход и отступил в темноту. Гогенадель пошел за ним, держась поближе, с фаустпатроном наготове, заметив, что после первого попадания пехота его покинула. Подобравшись на несколько метров к вражеской машине, он выстрелил фаустпатроном в упор. Снаряд пробил толстую сталь и вызвал взрыв внутри танка. Он быстро загорелся, а вскоре взорвались топливный бак и снаряды внутри танка.

Несколько наших пехотинцев прибыло в эту группу для подкрепления, и она удерживала дорогу до следующего утра. Это предоставило достаточно времени саперам, чтобы уничтожить важный мост позади этого крошечного отряда, и этим была сорвана вражеская попытка вбить клин между двумя нашими дивизиями вдоль этой дороги».

Оказавшись отрезанной после операции «Багратион» от основных войск, немецкая группа армий «Курляндия» (остатки групп «Центр» и «Север», тыловые части и немногие расквартированные в Латвии оккупационные подразделения), в которую вошло все, что осталось от части Бидермана, с 1944 г. обороняла небольшой клочок земли у Балтийского моря. Судя по воспоминаниям Бидермана, обороняла ожесточенно:

«Я уронил рулон бинтов и бросился к двери медицинского блиндажа, захватив по пути карабин. У входа я услышал звуки грохочущих моторов и скрежет гусениц, сопровождаемые оглушительными разрывами. Над лесом проносились красные штурмовики, сбрасывая бомбы и обстреливая нас из пулеметов и установленных в крыльях пушек. Рев моторов становился все громче, и сквозь накатывающийся грохот взрывов я безошибочно узнал грохотанье советских “Т-34”. Из руин штаба я заметил нескольких солдат, в панике бегущих мимо нас с карабинами в руках. Несясь напрямую к блиндажу, они рухнули на землю, задыхаясь от бега, визжа: “Танки! Танки!”.

Я выбежал наружу и тут же споткнулся о расколотые ветки больших деревьев, оторванных от обнаженных, вертикально торчащих пеньков. Повсюду рвались снаряды, а рядом с блиндажом связистов я наткнулся на своего старого друга лейтенанта Реша, сына пастора из Саарбрюккена. Взрывом танкового снаряда ему разорвало брюшную полость, и, когда он опустился на колени, я подхватил его и медленно положил на землю. Глядя в его умирающие глаза, я почувствовал, как меня переполнило бешенство, такое бешенство, какое мне редко приходилось испытывать в прежних боях и при виде других смертей, — всепоглощающая ярость, которая лишь изредка делает различие между врагом и другом, непомерное чувство гнева, не знающего пределов, которое превосходит границы простых эмоций смелости или страха. Смелость и страх — эмоции нормального человека и не имеют места в самоубийственном кошмаре, в который нас ввергли. Тебя охватывает простая, примитивная страсть мщения. “Мстить… мстить, — молотом стучало в моем мозгу. — Уничтожить нападающих, убить их, тех, кто уничтожил близких тебе людей. Коль так много людей погибло, почему я должен выжить? Лучше умереть сейчас, убивая врага, чем дожидаться неизбежного”.

Я с трудом поднялся на ноги и слепо ринулся вперед. Я смутно осознавал, что рядом со мной бегут еще два бойца. Когда мы добрались до штаба 14-й роты, я заметил несколько человек из противотанковой части, яростно готовивших свои фаустпатроны к ближнему бою. Несколько фаустпатронов стояли прислоненными к стене, возле двери в блиндаж.

— Давайте! — во весь голос закричал я. —Идем! Идем! Они приближаются!

Я схватил одну из длинных серо-зеленых труб, заряженных тупыми, напоминающими луковицу снарядами, и сквозь деревья преодолел расстояние примерно в 50 шагов до окраины леса, ориентируясь на шум тяжелых бронированных машин. Воздух вокруг меня наполнился пронзительным свистом пуль, а снаряды продолжали взрываться в верхушках деревьев, посылая на землю раскаленные добела осколки, которые со свистом устремлялись к земле и тяжело бухались в нее.

Вдруг примерно в 20 метрах от себя я заметил сквозь подлесок длинный ствол “Т-34”, медленно, но безостановочно двигавшегося вперед. Отлично зная, что обычно танк сопровождает, как минимум, взвод пехоты, я отступил назад, сделав длинную дугу через лес, и стал подбираться к этому массивному силуэту, укрываясь за деревьями. Выскочив на опушку возле огромного танка, я опустился на колени между грудами снесенных ветвей, сердце было готово выскочить из груди, и отсюда, с 30 шагов, можно было хорошо разглядеть этого стального колосса, на котором рядом с красной звездой было нарисовано несколько крупных цифр.

Я быстро снял предохранитель с фаустпатрона и прильнул к прицелу. Я сдерживал дыхание, безуспешно стараясь успокоить колотившееся сердце, кровь, казалось, пульсировала от напряжения в самом горле.

Поместив мушку прямо в середину нарисованной на башне огромной красной звезды с белой каймой, последним усилием воли заставил себя сохранять спокойствие и удерживать прицел прямо на цели. Медленно, но твердо нажал на спуск. С шумным взрывом позади меня в направлении леса вырвался огненный язык. Снаряд, четко видимый невооруженным глазом, с ревом полетел вперед и ударил прямо в башню. Безошибочно сработал заряд, разметав внутри вооруженной до зубов машины пламя и раскаленную добела шрапнель.

Тут же открылся большой круглый люк, и в небо из танка поднялась тонкая струйка дыма, а затем последовала невероятная тишина. Плотно прижавшись к земле, я следил за вторым танком, ранее не видимым, в каких-то 50 шагах задним ходом проламывавшим себе путь сквозь чащу, отходившим от своего уничтоженного спутника. Он пробился через полосу деревьев и выбрался на открытое место, где на виду, прижавшись к земле, лежала русская пехотная рота. Двое моих спутников из противотанковой роты уничтожили этот танк так же, как я покончил с ведущей машиной.

Из укрытия за деревьями мы втроем открыли огонь из карабинов по русской роте, лежавшей в 200 метрах от нас на промерзшей земле. Мы обменялись короткими очередями, и русские стали отходить, таща за собой своих раненых. Мы рухнули на землю, физически и морально опустошенные пережитым. Мы успешно отбили усиленную роту противника… и остались живы».

За годы Второй мировой войны промышленность Германии изготовила 8 254 300 гранатометов «Faustpatron» всех моделей. В ноябре 1944 г. только Вермахт располагал более чем 1 млн единиц. Из них в том же месяце было израсходовано примерно 209 000. Наличие такого количества «Faustpatron» позволяло создавать их плотность на километр фронта 30–40 единиц, что резко ограничивало возможности действий механизированных соединений противника. Еще большая концентрация противотанковых гранатометов должна была достигаться в зоне действий дивизии истребителей танков, формирование которой было начато в январе 1945 г. Входившие в ее состав батальоны состояли из групп истребителей танков, возглавляемых лейтенантами-фронтовиками, имевшими опыт борьбы с танками средствами ближнего боя. Гранатометы «Faustpatron» были основным оружием этих групп.

Советские танковые войска несли значительные потери от «Faustpatron». В боях на подступах к Берлину весной 1945 г. потери в танках от них составили 11,3–30%, а в уличных боях в Берлине — 70%. Славящийся своим жестким стилем командования Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в ходе штурма Берлина «наставлял» командующего 3-й ударной армией генерал-полковника В.И. Кузнецова: «О “фаустпатронах” будете рассказывать после войны внукам, а сейчас без всяких рассуждений наступать вперед!». Советский командарм 21 апреля 1945 г. «спустил» грозный приказ вниз по цепочке — командиру 9 танкового корпуса Кириченко: «Тов. Кириченко! Вы плохо выполняете не только мои приказы, но и приказы тов. Жукова. Прикажите командирам бригад возглавить на головных танках свои бригады и повести их в атаку на Берлин, иначе ни чести, ни славы своего корпуса Вы не завоюете. О “панцерфаустах” будете потом рассказывать детям». Итог — истребление за пару недель Берлинской операции трети из участвовавшего общего количества советских танков и САУ (2156 единиц из 6200), причем большинство машин погибло вместе с экипажем. Экипаж большинства танков обр. 1945 г. состоял из 5 человек. До 10 000 солдат и офицеров элиты советских бронетанковых войск — гвардейских танковых армий — никогда не расскажут ни детям, ни внукам о германских гранатометах «Panzerfaust».

После войны начальник ГАУ Красной Армии маршал артиллерии Н. Яковлев выразил сожаление, что «в ГАУ не нашлось активных сторонников таких средств борьбы, как “фаустпатрон”. Считалось, что если в войсках из-за малой дальности не пользуется популярностью даже 50 мм миномет, то зачем создавать наряду с ПТР еще какое-то средство ближнего боя. К тому же указывалось на наличие и противотанковых гранат. В итоге у нас не было создано оружия, подобного тому, которое имелось у противника. А ведь враг очень эффективно, особенно в последние месяцы войны, применял “фаустпатроны” и против танков, и в боях в населенных пунктах».

Конструкция РПГ «Faustpatron»/«Panzerfaust»

Первая модель гранатомета «Faustpatron 30 m» (малый) имела общую длину 985 мм и массу 1475 г. Это было оружие одноразового применения, состоящее из трубы-ствола и надкалиберной твердотопливной гранаты кумулятивного действия.

Основными частями гранаты являются: корпус с зарядом взрывчатого вещества и кумулятивной воронкой, а также хвостовая часть с детонирующим устройством, взрывателем и хвостовым оперением, раскрывающимся в полете. Боеголовка и крылатый хвостовик соединены друг с другом с помощью пружинного фиксатора.

Ствол представляет собой гладкостенную цельнотянутую трубу длиной 800 мм и диаметром 33 мм. На наружной поверхности ствола при помощи сварки крепится ударный механизм, а внутри ствола находится пороховой метательный заряд в картонном футляре. Хотя оружие одноразовое, использованные стволы собирались и повторно заряжались в заводских условиях.

Прицельных приспособлений гранатомет этой модели не имеет, наводка осуществляется по верхнему ободу гранаты.

Позже появились модели, оснащенные простейшим откидным прицелом, планка целика которого имела прорези с отметками 30, 60, 80 м. Чтобы вести стрельбу и в темноте, вырезы прицела помечены светящейся краской. Мушка находится на самой гранате. В походном положении планка прицела накрывает сверху кнопку пуска и жестко соединяется с ней спицей с кольцом, предохраняя таким образом от случайного нажатия на кнопку пуска. Для перевода оружия из походного в боевое положение нужно выдернуть за кольцо предохранительную спицу и поднять прицел.

Гранатомет легко обслуживает один человек. Стрельбу можно вести в положении лежа, стоя на коленях или стоя. Зона безопасности за стрелком составляет не меньше 10 м, пламя реактивной струи смертельно на расстоянии до 3 м.

Перед применением оружие нужно привести в боевое положение: разомкнуть фиксатор между головкой и крылатым хвостовиком, отсоединить боеголовку от хвостовика, вставить воспламенительный заряд со взрывателем и снова собрать головку (модель «Panzerfaust 100» поставлялась в войска в состоянии боеготовности: граната уже была оснащена воспламенительным зарядом и взрывателем). Заряд твердого топлива всегда в состоянии боеготовности.

Выстрел из него производится следующим образом. Стрелок снимает картонную крышку контейнера на затыльнике ствола, в котором находится заряд твердого топлива. При нажатии на кнопку стреляющего механизма освобождается ударник, который накладывает капсюль, воспламеняющий пороховой метательный заряд.

Под действием образовавшихся пороховых газов граната вылетает из ствола, при этом лопасти ее стабилизатора раскрываются, а взрыватель после 5 м полета ставится на боевой взвод.