4 февраля 1961 года в Луанде, столице Анголы, вспыхнуло восстание, переросшее в полномасштабную войну за независимость от колониальной власти Португалии. Не просто войну, а партизанскую войну. Причём велась она сразу тремя конфликтующими группировками, так и не сумевшими – или не пожелавшими? – найти общий язык.
«Дайте свободу!»
Вначале 60-х годов прошлого века Португалия погрязла в заморских войнах. На фоне всеобщей деколонизации после Второй мировой войны подконтрольные Лиссабону африканские колонии одна за другой начали создавать собственные политические организации и требовать автономии. Когда же стало понятно, что расставаться с облюбованными землями метрополия не намерена, горячие африканцы перешли от слов к вооружённой борьбе. Зачинщиком сопротивления выступила Ангола – гористая страна в центральной части атлантического побережья Чёрного континента.
Одновременно в ряде африканских стран – в первую очередь в Южно-Африканской Республике, Замбии, Танзании и Родезии – начало набирать силу движение против власти белых. Лидеры националистов поддержали борьбу Анголы и вскоре приграничные территории превратились в базы повстанцев. Кроме того, партизаны могли рассчитывать на посильную моральную и финансовую поддержку стран социалистического лагеря, включая СССР, Кубу и КНР, потому как Португалия времён правления Америку Томаша была одним из главных поборников США в деле искоренения «коммунистической заразы».
Партия мятежников
В годы войны за независимость (1961-1975) главной антипортугальской силой стало левоцентристское Народное движение за освобождение Анголы – МПЛА. В 1966 году партизаны партии, закрепившись на востоке страны и заручившись поддержкой лояльной Замбии Кеннета Каунды, задались целью завладеть экономическими центрами Анголы. Для этого нужно было преодолеть более 500 км по каменистому плоскогорью и заросшей густым кустарником саванне – бушу.
Отряды боевиков разделились. Одни из них пошли северным маршрутом вдоль реки Луэна, получившим название «тропа Агостиньо Нето» в честь председателя МПЛА, остальные же решили пробираться через южный округ Квандо. В схватки с португальскими блокпостами борцы за независимость вступали редко, предпочитая действовать проверенными партизанскими методами – подрывали мосты, пункты связи и разбрасывали минные поля. По мере продвижения на запад вдоль путей разбивались перевалочные базы и пункты снабжения.
К 1968 году повстанцам удалось наладить вполне сносную сеть баз и завербовать достаточно людей, чтобы перейти к активным действиям. Лидер восточного фронта Даниэль Шипенда предложил открыто бросить вызов метрополии и приступить к зачистке от европейцев территорий вдоль троп. Уже в 1970 году 5-тысячные отряды Шипенды фактически завладели всей восточной Анголой.
Успехи в малонаселенных районах вдохновили МПЛА на подпольную борьбу в крупных городах, но португальская тайная полиция ПИДЕ/ДГС оперативно задушила затею в зародыше.
Трудности взаимопонимания
Почти одновременно с активизацией боевиков Нето на востоке страны начал разрастаться Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА), считавший себя единственным законным представителем национально-освободительного движения, а потому отвергавший любые возможности сотрудничества с МПЛА. В отличие от «коллег» из Народного движения, они решили действовать «в лоб», за что и поплатились. Безрассудная атака на укреплённые позиции португальцев близ Тейшейра-да-Соуза стоила повстанцам огромных потерь. В 1966 году между полевым командиром ФНЛА Жонашем Савимби и основателем движения Холденом Роберто произошёл раскол, вылившийся в создание третьей партизанской силы – Национального союза за полную независимость Анголы (УНИТА).
В марте следующего года УНИТА попыталась совершить ряд диверсий на Бенгельской железной дороге – главной магистрали, соединявшей Анголу с Замбией и Заиром, – но добилась лишь того, что Португалия пригрозила закрыть дорогу, лишив соседние республики жизненно важного канала экспорта. Повстанцам пришлось отступить. В дальнейшем УНИТА старалась не прибегать к военным методам и сосредоточилась на создании подпольной сети единомышленников. К началу 1970 года почти половина территории Анголы была охвачена партизанской войной.
Армия без солдат
Куда смотрела Португалия? В том-то и дело, что колониальное правительство крайне пристально следило, как подконтрольные провинции погружаются в хаос, но ничего не могло ему противопоставить. Португальская армия страдала от колоссальной нехватки офицеров.
В 1966 году, когда партизанские группировки перешли от слов к активным действиям, на территории Анголы дислоцировалось всего четыре батальона лёгкой пехоты, сосредоточившиеся в основном на охране Бенгельской дороги. Других ресурсов попросту не было. Если в начале десятилетия конкурс в военные академии составлял три человека на место, то к 70-м годам 93% мест в училищах пустовали. Исправить это плачевное положение не смогли ни массовые повышения младших командиров, ни раздача военных чинов флотскому резерву и полиции.
С рядовым составом ситуация обстояла не лучше. По статистике, каждый пятый португалец всеми правдами и неправдами уклонялся от обязательной службы в армии, не желая тратить два года юной жизни «у чёрта на рогах» – в обезумевшей Африке, где взаправду могли и убить, и покалечить.
Не стоит также забывать, что вслед за восставшей Анголой вековой гнёт оков империалистов решили сбросить другие португальские колонии – Мозамбик и Гвинея-Бисау, – которые отвлекали на себя часть скудных военных сил метрополии. Чтобы преодолеть кризис армии, Португалия решилась на довольно смелый в условиях повального бунта шаг – африканизацию конфликта.
Чёрные бойцы Португалии
До начала Колониальной войны расстановка рангов в подразделениях португальской армии выглядела примерно так: командование и высшие офицеры были исключительно европейцами, мулаты могли рассчитывать на младшие командирские должности, чистокровные африканцы же были лишь рядовыми. В 1968 году всё изменилось. Португалия развернула полномасштабный призыв лояльных заморским властям выходцев из коренных племён, одновременно открыв африканцам доступ к карьерной лестнице. Уже в 1973 году 27 тысяч человек из 65 тысяч служащих ангольских подразделений были уроженцами мятежной провинции. На особом счету у Лиссабона были эскадроны драгунов, отряды Фиейш, сформированные из бывшей жандармерии конголезского Катанга, замбийские беглые военные Лейаш, некогда пытавшиеся свергнуть поддерживающего МПЛА Каунду, и бушменские рейнджеры Флешас, показавшие себя непревзойдёнными контрпартизанами.
Коренные изменения затронули и высшее командование. В мае 1970 года новым главнокомандующим ВС Анголы стал будущий президент Португалии Франсишкуда Кошта Гомиш.
Под новым руководством
По приказу генерала Гомиша в захваченные мятежниками восточные провинции были дополнительно переброшены несколько базировавшихся на севере батальонов. Ранее этого не делали, потому что Португалия боялась «оголить» границы с Заиром и Замбией, но своевременная угроза экономической блокады волшебным образом подействовала на колеблющихся африканских лидеров.
Дополнительное усиление позволило разбить на востоке сеть опорных гарнизонов. В распоряжение частей поступили вертолёты Alouette III и Puma (29 и 6 единиц соответственно), к которым после присоединились 17 щедро выделенных ЮАР Alouette с закрашенными чёрной краской опознавательными знаками. Погрязшая в апартеиде Южно-Африканская Республика как никто другой была заинтересована в усмирении левых ангольских националистов, раскачивавших обстановку в регионе, особенно в Намибии и Зимбабве. На базе собранных сил было создано особое подразделение «Сирокко», включавшее две роты коммандос, роту десантников и все имевшиеся вертолёты. Одновременно с мобилизацией шла эвакуация мирного населения из районов наибольшей активности боевиков в защищенные поселения алдеаментуш. В 1973 году в 1936 таких поселениях проживало более 700 тысяч человек.
Война измором
Летом 1970 года, когда закончился сезон дождей, бойцы «Сирокко» перешли в наступление. Португальское командование сделало ставку на изматывающую войну – и не прогадало. Целым днями самолёты-разведчики кружили в воздухе над регионом, занятым частями МПЛА. Как только обнаруживался караван или база, к нему высылали звено вертолётов с поддержкой наземных отрядов стрелков. Нередко за день десантники могли провернуть до четырёх операций. Боевиков фактически взяли измором, и к ноябрю того же года «тропа Нето» перестала существовать.
В следующем году ударные силы «Сирокко» сосредоточились на округе Квандо, где ещё пытались сопротивляться едва успевшие зализать раны партизаны МПЛА. Но их решение объединиться в крупные отряды лишь облегчило колониальным войскам задачу. К середине 1972 года Народное движение было полностью разбито. Выжившие боевики сбежали в Замбию, но их дальнейшая активность ограничивалась лишь приграничными рейдами.
Разгром на восточном фронте привёл к обострению отношений между лидерами ангольских партизан. Некогда сплочённые группировки начали рассыпаться на конфликтующие фракции. В 1972 году командиры ФНЛА подняли мятеж против собственного идейного вождя Холдена Роберто, причём так увлеклись процессом «бей своих, чтобы чужие боялись», что вразумлять их пришлось заирской армии. После этого Заир взял контроль над Национальным фронтом освобождения в свои руки и повел ФНЛА войной на ещё сопротивлявшиеся в северных районах группировки МПЛА.
Когда с Народным движением за освобождение Анголы было покончено, португальская армия крепко взялась за УНИТА, и лишь бескровная «Революция гвоздик» 1974 года с последующей сменой политического курса Португалии спасла группировку Савимби от полного уничтожения.
На тот момент партизаны контролировали всего 2% территорий. По сути, это было равносильно поражению. Тем более что ещё в декабре 1972 года Анголе был присвоен статус штата с широкой автономией, а в 1975 году – дарована долгожданная независимость. Но вопреки чаяниям Португалии, проблемы это не решило. Национально-освободительные движения продолжали сеять смуту в беспокойной африканской республике вплоть до 2000-х годов.
